Интернат

– Значит, они виноваты, что мы тут болеем и помираем?! Вот паразиты!

– Ну, вы сначала больше узнайте, а потом обвиняйте, – строго одёрнул их отец Григорий.

– А как узнать?

Отец Григорий сдался.

– Ладно, подберу вам пару-тройку книжек, принесу. Или вон мама Денисова принесёт.

– Ну, пожалуйста, Григорий Сергееич, дорасскажите! – попросил Лабутин, и батюшка махнул рукой:

– Ну, что с тобой сделаешь… Кратенько расскажу. После смерти люди попадали в ад или в тихое такое место, где не было страданий – но и Бога не было. Называлось это место ложем Авраамовым. И Бог обещал людям, что придёт к ним Спаситель мира, Мессия, и спасёт их от смерти. Евреи долго ждали Мессию, а когда Он пришёл, не узнали Его, потому что хотели, чтоб Он повёл их в бой за освобождение всего народа от захватчиков и завоевал для него весь мир. А Господь Иисус Христос пришёл спасать не их тела, а их души, и победить смерть. Он говорил: «Царство моё не от мира сего», но Его мало кто понял. Разочаровавшись, что Христос не призывает их взять в руки оружие и идти завоёвывать мир, они, так сказать, обиделись на «обманщика», и распяли Бога, убили Его. Господь Вседержитель за это рассеял их по всей земле. А Христос искупил Своей жертвой наши грехи, и теперь мы вполне можем победить смерть и жить вблизи Бога вечно.

Денис и мальчишки задумались. Отец Григорий подождал, взглянул на часы, соображая, сколько у него осталось времени до встречи в городском Собрании депутатов, если ещё надо идти на другой этаж причастить болеющих старушек.

– Мне надо идти, ребята, – сказал он. – Так что совсем кратко. Иисус Христос въехал в Иерусалим, смиренный и бедный, на осле, в бедной одежде. Не так бы поступил какой-нибудь военачальник: он въехал бы в столицу на золотой колеснице, запряжённой белыми арабскими скакунами.

– Ух, ты! Красиво! – очаровались мальчишки.

– Красиво, – согласился отец Григорий. – Но по-человечески. Не по божественному закону. А вечером еврейский народ праздновал Пасху. И Христос праздновал со своими учениками. И во время ужина Он налил в чашу вино, и все пили его. Разломил хлеб, благословил его, раздал, и все ели этот хлеб. И Христос сказал, что это – Его Тело и Кровь, которое людям нужно принимать в себя, чтобы соединиться с Богом и иметь силы сражаться с диаволом. С тех пор люди, верящие в Триединого Бога – Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа, – могли причащаться для своего спасения. Пока ты был в интернате, твоя мама, Денис, причащалась несколько раз.

– Ничего себе! – не поверил Денис. – Мама что, в церковь пошла?!

– Да, пошла. Старается в каждые выходные ходить, – подтвердил отец Григорий.

– Ничего себе… – повторил удивлённый Денис.

Снова задумался. Отец Григорий поднялся.

– Мне пора, Денис.

– Стойте, Григорий Сергеевич!

Денис попытался приподняться на локте. Отец Григорий поспешил ему помочь.

– Что, Денис?

– А мне… а я… этого всего недостоин? – прошептал тот.

Умоляющий неуверенный взгляд его пронзил священника, будто огненная стрела.

– Я причащу тебя, не волнуйся, – уверил он мальчика. – Но не сегодня, хорошо? Постараюсь прийти завтра или, в крайнем случае, ранним утром послезавтра. А пока, если будут в тебе силы, подумай о себе: что ты делал в жизни такого, за что тебе сейчас стыдно?

– Спасибо.

Денис, морщась, осторожно устроился  на подушке.

– Выздоравливай. С Богом.

– Ага.

Отец Григорий ушёл. Медсестра принесла ему таблетки, поставила капельницу. Затем Денис уснул и спал долго, до самого ужина в половине шестого. Поел в палате принесённую буфетчицей кашу. Она показалась ему вкуснее, чем в интернате, и он, набравшись храбрости, попросил добавки. Буфетчица хмыкнула и без возражений принесла вторую порцию. Соседи не оставили событие без внимания:

– Ты чего, кашу, что ли, любишь?

Лабутин снисходительно пояснил:

– Ты бы в интернате поел, я б щас на тебя посмотрел, с какой скоростью ты бы лопал. Всю кастрюлю бы умял, не подавился.

В дверь постучали. Заглянула русая голова, повертелась в поисках знакомцев.

– Серафим… – узнал Денис и заорал: – Серафим!!!

Доброжелательное лицо Серафима расплылось в неудержимой улыбке. Он кинулся к Денису, сжал его руку:

– Дениска! Ты как?! Ты что тут вздумал болеть?!

– Да я не болею! – довольно возразил Денис. – Это ты болеешь. А я подрался. Ты выздоровел уже?

– А!

Серафим беззаботно махнул рукой, показывая полное безразличие к своему здоровью.

– Лучше скажи, чего ты в драку ввязался?

– А!

Денис попробовал так же беззаботно махнуть. Получилось, интересно?

– Со «старшаками» дрался? – догадался Серафим.

– Ага.

Само собой получилось, что язык у Лабутина затараторил, как сорочий, и выдал все тайные переживания хозяина. Чтобы соседские пацаны не слышали, раненый говорил тихо-тихо, и Серафим близко нагнулся к нему. Выслушал. Кивнул.

– Правильно сделал, – серьёзно одобрил он.

– Правильно? – озадачился Денис. – То есть, для себя я знаю, что правильно. Но ты ж верующий, тебе разве разрешается драться?