Интерполицейский (СИ)

Но сержант вместо того, чтобы завопить от непереносимой боли, хрипло хэкнул, и поймав меня, потерявшего ради этих ударов, которые я счел решающими, свободу маневра, оторвал от земли, и швырнул себе под ноги. Я потерял чувство пространства, беспорядочно кувыркаясь в воздухе, и — оглушающее падение. Наваливающаяся сверху тяжесть — это сержант вдавил меня лицом в навоз. Я не ощущал запаха, но чувствовал дерьмо своей щекой. Сержант обхватил мое горло локтевым сгибом. Видимо, ему было все же некомфортно после болевых приемов — он тяжело дышал, и ненавидяще косился на меня, пытаясь удушить.

Я изогнулся, поднимая на себе не менее полутора центнеров массы. Умудрился перевернуться на спину, но не сумел освободиться от захвата. Легкие терзало в клочья от недостатка кислорода. Я стал на остатках сил всаживать локоть в гранитное тело Немалера, пытаясь ослабить его хватку. Но он напрягся, правда, уже с ощутимым трудом, и снова очутился сверху.

— Трепыхайся, трепыхайся, русский! — зашептал хрипло он мне в ухо. — Не на того нарвался! Мне твои шаолиньские штучки нипочем, я из отдела спецопераций АНБ, "серый берет", слышал про таких?

— А ты слышал про русский спецназ ВДВ? Я твое АНБ fuck in ass! — выдохнул я, и сипло втянув воздух ртом, дальше стал выдираться из его объятий молча, экономя дыхание. Хоть бы чуть-чуть раздвинуть стальное объятие…

— Врешь, русский! Россия сыгранная карта. Как и ты.

Да чтоб ты сдох, умник гребанный! Дышать уже не было сил, глаза чуть из орбит не вылазили… Тяжел, зараза! Не загнуться б раньше времени…

— Иди к черту! — сквозь зубы проскрипел я.

— Скоро там будешь ты, передай, что я подзадержусь. — Немалер сдавленно расхохотался. Да что же он за человек такой, что его парализующие удары не берут?

— Знаешь, Беркутов, а ведь я вашего англикашку пристрелил! Прямой наводкой из снайперки. И остальным мало не показалось…

Так ты, гнида, убил полковника?! Сука, сейчас я устрою тебе высший пилотаж!

— Полетаем… дерьмо? — я как-то враз вспомнил все, чему меня учили тренеры по единоборствам. Если имел глупость угодить в удушающий или ломающий захват, ни коем случае не сопротивляйся. Тот, кто сопротивляется, только сильнее увязает, не сможет выбраться из захвата. Расслабься, преврати тело в "воду", и ты легко выскользнешь без лишней траты сил.

Бездумно я полностью расслабил все мышцы. И мгновенно между рук Немалера обнаружилось достаточно места, чтобы я смог выбраться, я только чуть добавил себе скорости легкими вращательными движениями. В результате я очутился под брюхом сжимавшего уже одну пустоту сержанта. В доли секунды я подобрался, и на пределе сил, на чуть ли не последнем выплеске энергии, с выдохом толкнул от себя стопятидесятикилограммовую тушу руками и ногами. Безо всяких ухищрений.

Под пораженные возгласы штатовец спиной вперед взмыл ввысь. Описав низкую длинную дугу, он шлепнулся на землю, как недавно я. Но мы еще далеко не квиты!

Я подбросил себя в воздух, подгибая ноги. Чуть коснувшись носками грунта, в последовавшем скачке обрушился на контуженного падением Немалера. Вжав его правый бицепс в грязь, я стал яростно, страшно, изо всех сил бить его по морде. Удар, второй, третий… За меня, за девчонку, за ребят, за полковника, за Россию, падаль! Голова поверженного голиафа безжизненно моталась из стороны в сторону, умное лицо, за которым скрывалось пренебрежительное невежество, превращалось в нечто кровавое, в маску духа смерти, в хлюпающую кашу. Я бил насмерть. Затем, остановившись на миг, зачерпнул горстью конский навоз, и вколотил его в утерявшее самоуверенность лицо. Жри, царек! Кушай, властелин. Единственное, что ты заслужил, это пригоршню навоза! Получи за опозоренную Россию, тварь!

Наконец, я вымотанно остановился, утер обагренной ладонью вспотевший лоб, и устало и победно посмотрел в бессмысленные замутившиеся глаза американца, залитые кровью…

Затем я услышал тихий сиплый смех. Потерянно закрутил головой — кто это смеется, да еще так близко? Опустил взгляд, и не поверил собственным глазам.

Смех изливался булькающим потоком из глотки поверженного сержанта. Сочился среди разбитых губ, почерневшие веки Немалера дрогнули и раздвинулись, точки зрачков покачались, и сфокусировались на мне.

— Вот теперь, если хочешь, полетаем… — громко прошептал он, и без особенных усилий отшвырнул меня в сторону.

Он что, киборг? Это же просто невозможно! После такого избиения сопротивления не оказывают — некому! Это не в человеческих силах!

И началось нечто страшное, что мне плохо запомнилось.

Едва я приподнялся над поверхностью выгона, как летящий со скоростью курьерского поезда десантный ботинок врезался мне в лицо. Кожа на скуле лопнула, огненная полоса ссадины пролегла до верхней границы лба. Я даже не успел уклониться — меня отбросило далеко назад. Сквозь туман по ушам бил колеблющийся шум. Зрители бесновались. Я и забыл, что у нас есть зрители. Вампиры. Приходящие в неистовство при виде брызг чужой крови вампиры.

Алессандра. Девочка моя. Должен встать. Полковник… мертв. Но я… я жив.