Интерпретация музыки в контексте герменевтики

Два последних термина («актуальная» и «потенциальная» интерпретации) использует в своей методике А. В. Малинковская [23]. Для нее «актуальная» интерпретация представляет собой некий завершенный предмет, результат проделанной долгой работы ума и сердца исполнителя, который он выносит на эстраду или в класс. «Потенциальная» же интерпретация является, по сути дела, процессом работы. И если в первом случае время исполнительского процесса необратимо, то во втором, – оно совершает более сложное движение – исполнитель возвращается назад, повторяет отдельные эпизоды, пробует, экспериментирует. И, если «актуальная» интерпретация – это всегда живое звучание, то «потенциальная» включает в себя умственную работу по поиску решений, и работу за инструментом. Что же касается термина «виртуальный», то сейчас он используется повсеместно.

Для музыкантов-педагогов, приведенные рассуждения имеют не столько философско-эстетический смысл, сколько практический. Для педагогов являющихся, прежде всего, исполнителями, важно то, что музыка не живет вне исполнения и для ее существования необходимо второе лицо (или множество «лиц»). Следовательно, исполнитель – не только посредник, пусть даже, творческий, не только «вестник», но, и это, прежде всего, – создатель живого тела музыки. В противном случае она осталась бы «вещью в себе» и никогда не перешагнула бы порога «виртуальности».

3.2.2. Музыкальная интерпретация как педагогический процесс

Мы подошли сейчас к основной проблеме, встающей перед слушателем, исполнителем и педагогом, т. е. тем, кто воспринимает художественный текст, а именно, к проблеме адекватности понимания и интерпретации этого текста. Понятие «адекватность» в нашем случае означает «соответствие». Однако оно не уточняет, чему именно должны соответствовать понимание и интерпретация. Казалось бы, ответ прост: художественному тексту, его содержанию и смыслу.

Для понимания содержания словесного текста достаточно знания языка, на котором написан текст. Со смыслом сложнее – его следует самостоятельно «доставать» из текста, в который он не вписан. Иными словами, смысл – это то, что хотел сказать автор, но не сказал прямо, заранее зная, что читатель умеет читать между строк. Как мы знаем, на понимание именно такого смысла нацелена герменевтика.

Но что такое смысл? В одном из словарных определений (которых, к слову сказать, больше ста) он трактуется следующим образом: «внутреннее содержание, значение чего-нибудь, постигаемое разумом» [24, 726]. Уточняя эту дефиницию, можно сказать, что смысл – это связь всех составляющих данного явления. Воспользовавшись словами В. Гете «одушевляющая связь», можно характеризовать смысл как одухотворяющую связь всех явлений ситуации, вне которой «нечего и слушать» (В. Гете).

Если содержание отвечает на вопрос «что», то смысл, – «ради чего». Это относится, конечно, к «сверхсмыслу», однако существует еще и смысл фразы, слова и т. д. Таким образом, смысл не только многогранен, но также имеет много уровней. Недаром, все герменевтические средства понимания текста (предмета, ситуации) опираются на это свойство смысла, т. е. его многогранность и многомерность.

Если понимание смысла словесного текста вызывает трудности (вспомним, что герменевтика оперирует именно словесным текстом), то раскрытие музыкального смысла, не опирающегося на «буквальный» смысл, ввиду его отсутствия, представляет тем большую сложность. Для понимания музыкального смысла особенно важна его многоплановость и многогранность. Поэтому наибольшую важность приобретает характеристика, согласно которой, то или иное явление «обрастает» смыслом, включаясь в структуру более высокого уровня обобщения. Так, интонация обретает смысл лишь в контексте определенного стиля и определенной культуры, в рамках которых есть основания для адекватного ее понимания.

Таким образом, само понятие «адекватность» теряет свою четкость, относясь к разным сторонам смысла, к разным его подструктурам. Поэтому, и адекватность «работает» в разных контекстах – культуры, стиля, ценностей эпохи или направления в искусстве. Сказанное убеждает в том, что истинной адекватности в понимании любого текста, и музыкального, в особенности, – недостижимо.