Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года

Кааманьо прошел боевую подготовку в США в Джорджии и, вернувшись на родину, был зачислен в элитный вид доминиканских вооруженных сил – морскую пехоту. После этого он еще два раза стажировался в США на базах морской пехоты в Куантико (Вирджиния) и Коронадо (Калифорния). Связи отца и высокие отзывы американских инструкторов, бесспорно, помогали быстрому продвижению по службе – в 1960 году Кааманьо был уже майором. Он был направлен в самые боеспособные части армии-CEFA, где два года служил помощником Вессина-и-Вессина. В 1962 году его перевели в полицию и назначили командиром спецподразделения «белые каски», которое американцы тренировали для борьбы с беспорядками. В 29 лет Кааманьо уже был полковником. Он не поддержал Боша на выборах президента, а в сентябре 1963 года не имел ничего против его отстранения от власти.

Однако полковник был человеком прямым и честным, и его страшно возмущала тотальная коррупция, которая воцарилась в стране во время правления «Донни» Кабраля. В ноябре 1964 года Кааманьо проявил характер и публично обвинил начальника полиции генерала Белисарио Пегеро в коррупции. Рейд Кабраль в ответ на критику перевел Кааманьо обратно в CEFA. Именно это и побудило полковника установить контакт с офицерами, планировавшими свержение Кабраля.

В отличие от Боша, Кааманьо не был зажигательным оратором и внешностью обладал тоже отнюдь не представительной: коренастый, склонный к полноте, начинающий лысеть. Лидером восстания его сделала героическая оборона моста Дуарте – после этого народ его просто боготворил.

Для американцев Кааманьо был фигурой крайне неудобной. Даже имея богатое и больное антикоммунизмом воображение, трудно было представить этого человека в качестве коммуниста. Напротив, в характеристике ЦРУ ранее отмечался «твердый антикоммунизм» Кааманьо. Не могли же США признать, что добросовестно учили на всевозможных элитных курсах сторонника Кастро? К тому же и назначение Кааманьо на должность командира «белых касок» состоялось именно по протекции США, которые готовили это спецподразделение.

Еще меньше подходили на роль агентов Кремля и Кастро гражданские политики, которые стали основными советниками нового лидера конституционалистов.

За внешние связи у Кааманьо стал отвечать Хотин Кури, который во время президентства Боша был депутатом парламента от правого НГС. В ряды оппозиции его привел переворот в сентябре 1963 года, который он не принял. Всего за несколько недель до апрельской революции 1965 года Кури вступил в ряды ДРП[458]. Американцы начали активно критиковать Кури в прессе сразу же после того, как он вошел в круг ближайших соратников Кааманьо. Но и этого человека коммунистом назвать никто не смог бы.

Вторым «альтер эго» Каааманьо стал Эктор Аристи, выходец из очень богатой семьи. Еще юношей Аристи примкнул к оппозиционному движению против диктатуры Трухильо и уже в 17 лет был вынужден эмигрировать. За границей он получил высшее образование и занимался спекуляциями на рынке ценных бумаг. Аристи был по натуре прожигателем жизни и плейбоем, которого многие не воспринимали всерьез.

После убийства Трухильо, используя связи своей семьи, Аристи стал заместителем министра сельского хозяйства. Аристи был человеком очень мужественным: именно он возглавил народные демонстрации против клана Трухильо осенью 1961 года.

Этот политик был категорически против сентябрьского переворота 1963 года и стал активно участвовать в различных планах по свержению Рейда Кабраля. Аристи давно знал Кааманьо, и именно он втянул полковника в заговор.

В самый тяжелый для конституционалистов день 27 апреля 1965-го Аристи опять проявил изрядное личное мужество: он не укрылся в посольствах других стран, как поступили тогда многие. Смелости этому человеку было не занимать, что делало его в США объектом повышенной ненависти. ЦРУ организовало кампанию по дискредитации Аристи в прессе – как человека, который участвует в революции всего лишь ради острых ощущений. Но и Аристи было невозможно заподозрить даже в легком сочувствии коммунистическим идеям.

Многие считают, что Кааманьо совершил стратегическую ошибку, не развивая наступление от моста Дуарте на базу Сан-Исидро. Ведь тогда войска Вессин-и-Вессина были деморализованы, и бросок конституционалистов закончился бы быстрой и полной победой. Представляется, что Кааманьо был большим реалистом, чем иные современные исследователи тех событий. Во-первых, у самого Кааманьо фактически не было спаянных регулярных боеспособных частей. Тысячи гражданских лиц, стреляя из домов, могли остановить в городе продвижение солдат регулярной армии и забросать танки на узких улицах «коктейлями Молотова». Но к наступлению на открытой местности, да еще в условиях господства в воздухе противной стороны, эти люди были не готовы, тем более с учетом страшных потерь в битве у моста.