Интервью с Владимиром Путиным

О. С.: Теперь, когда вы недовольны действиями Турции, вы ввели против нее санкции[131]. И есть санкции, введенные против России Соединенными Штатами[132]. Мне казалось, что вы не верили в санкции.

В. П.: Как я уже говорил, у нас с Турцией складывались не просто партнерские, а дружеские отношения. И у нас был безвизовый режим, но мы многократно обращали внимание турецкой стороны на то, что в Турцию прибывает значительное количество радикальных элементов из России. Они там отсиживаются, получают поддержку, а потом, пользуясь безвизовым режимом, с турецкими документами въезжают на территорию России и здесь растворяются. Оказалось, что так турецкие власти ведут себя не только в отношении России, но и в отношении некоторых других стран. Об этом мне мои коллеги говорили — я сейчас называть их не буду. В этой связи мы уже давно думали о том, что нужно прекращать безвизовый режим. Это первое. Второе лежит исключительно в экономической сфере. Турция дала нам хороший повод дополнительно защитить свой рынок, прежде всего в области сельского хозяйства. У нас есть для этого все основания с точки зрения вопросов обеспечения национальной безопасности. Это касается и сельхозрынка, и строительной отрасли. При этом, я обращу ваше внимание, мы ни одного действующего контракта с Турцией не разорвали. Их ограничили по объему, это уже, кстати говоря, делают в значительной степени сами участники экономической деятельности, российские компании.

О. С.: Я могу понять ваше желание возобновить визовый режим, но не совсем понимаю, как в столь непростое с экономической точки зрения время вы пошли на такой шаг, как ограничение торговли с Турцией?

В. П.: Это выгодно для наших производителей, мы освободили для них часть своего рынка. Понятно, что это может повлиять на ценообразование, но кратковременно. Это дает производителям возможность нарастить объемы производства, создать дополнительные рабочие места, выплачивать заработную плату, налоги.

О. С.: Но это все равно проблема. Я считаю это проблемой, потому что, вы сами говорили, что санкции не выход.

В. П.: Да, да, да. Но это не выход в отношении какой-то другой страны. Если страна, которая освоила наш рынок, создает проблемы для наших собственных производителей, мы вполне можем обратить внимание на вопросы, связанные с безопасностью.

О. С.: Но разве правительство не может ввести контроль над ценами? Мне казалось, что Глазьев предлагал как раз введение контроля.

В. П.: Нет, мы все-таки проводим либеральную экономическую политику и стараемся влиять на ценообразование не путем административных ограничений, а путем поддержки малообеспеченных слоев населения.

О. С.: Вчера вечером мы говорили про революцию 1917 года. Я вам сказал об опасениях Уолл-стрит по поводу того, что власть в США может захватить рабочий класс. Вы сказали, что есть еще такой вопрос, как геополитические амбиции. И мой вопрос сегодня заключается вот в чем. Этот регион очень богат с геополитической точки зрения ресурсами, особенно Ближний Восток и Средний Восток. Мы помним, что сказал Дик Чейни, он сказал, что эти регионы являются «ключами от царства»[133].

В. П.: Вы коммунист?

О. С.: Нет, я капиталист! Когда приезжаешь на Ближний Восток, первое, о чем слышишь, это нефть. Нефть заставляет нас воевать, она заставила нас вмешаться в Ираке, в Сирии, она — причина проблем с Ираном. Россия тоже является важным игроком на нефтяном рынке. Скажите, считаете ли вы, что нефть действительно является тем определяющим фактором, который привел к хаосу?

В. П.: Совершенно точно, это один из элементов, которые очень важны не только для этого региона, но и для всего мира. Я думаю, что по мере перехода к новому технологическому укладу, по мере нарастания использования альтернативных видов энергии значение нефти будет уменьшаться. Один из министров нефти Саудовской Аравии очень правильные вещи сказал. Он сказал, что каменный век закончился не потому, что кончились камни[134], а потому, что перешли к новым инструментам производства. Вот так же и с нефтью. Когда-то важнейшим энергоисточником был уголь, потом нефть, потом газ, атомная энергетика, потом, может быть, будет водород. Но сегодня нефть, безусловно, является одним из важнейших элементов мировой экономики и мировой политики. Когда она утратит такую роль, даже не видно — хотя новые источники появляются, но они пока очень дороги и не дают возможности отдельным экономикам полностью перейти на эти альтернативные виды. Потому что их конкурентоспособность в этом случае резко упадет. Но технологии развиваются.

О. С.: Вы сказали, что нефть — это «один из таких факторов». А какой второй фактор?

В. П.: Второй фактор — это геополитическое положение региона. Это противоречия в самом регионе, которые отражаются на всем контексте международных отношений. Скажем, конфликт между Израилем и Палестиной. Он отражается на всем комплексе международных связей.

О. С.: А Соединенные Штаты Америки пришли в Ирак из-за нефти или же по геополитическим соображениям?