Интимная жизнь элиты

Егор понимал, какое состояние переживал разведчик, когда под ногами была твердая земля… У него самого защемило сердце, когда видел, как с Носкова сняли наручники и тот вместе с сопровождающими пошел навстречу удачливой судьбе…

В этот же день полковник Ефимов передал Егору письмо от Братышева. Наставник в нескольких строчках просил Егора внимательно прислушаться к Ефимову.

– Как ты понял, – сказал полковник. – У нас еще предстоит разговор…

Глава 44

Перемены в России благотворно повлияли на Аллена Оливера.

Он получил шифровку от Майкла Стегнера, в которой говорилось, что им довольны и что в банк на его имя перечислены причитающиеся фунты стерлингов.

Аллен воспрянул… Тем более дела у него действительно шли неплохо. Он теперь свободно чувствовал себя в элитном мире, хотя и произошли серьезные сдвиги. Элита раскололась, и часть номенклатуры потеряла свой вес, ушла в оппозицию, в то время как на арене власти появились новые, более удачливые, которых все чаще называли «новыми русскими».

Светская львица, представительница старой власти, поблекла и утратила свое значение, но все еще держалась на плаву. Иногда у нее собирались старые друзья, еще не потерявшие к ней интереса. Бывал у нее с Грачевым и Аллен – она по-прежнему молодилась, не сдавалась и даже отпускала злые «штучки» в адрес новой власти. Но чувствовалось, что время ее прошло…

Центр московского бомонда переместился в другие салоны. Новая знать, да и прежняя – политики, дипломаты, вожди новых партий, которых была уйма, и, конечно, артисты, бессменные тусовщики и богемщики, – собирались теперь у банкира Генриха Алексеевича Семенова по прозвищу Банка или у известного кинорежиссера, недавно получившего за заказной фильм «Оскара» и «Нику».

«Ты деформируешься, – как-то сказал себе Аллен. – Становишься, Аллен, мошенником… В России все бросились за деньгами, и ты за ними…»

Но эта язвительность по поводу себя не была какой-то переоценкой жизни: положение его, пожалуй, по всем статьям удовлетворяло.

Тем более на последнем вечере у банкира он познакомился с известным бизнесменом, который прямо ему предложил:

– Организуй фирме рекламу в лондонской прессе. Хотя бы несколько статей обо мне… Хочу, чтобы и там знали!

И он назвал сумму скрытого гонорара. У Аллена потемнело в глазах. Живут же люди!

Раньше в таких кругах Аллену общаться не приходилось… Разговор с бизнесменом не закончился. Его прервал помощник президента по прозвищу Юлечка. Он потащил всех, в том числе и его, Аллена, поехать в правительственный пансионат: там, по словам Юлечки, классная сауна…

Поехали… Сауна, конечно, на славу. Кроме того, в большом бассейне на воде была сцена, к которой подплывали, словно русалки, стройные девушки в дорогих купальниках. Они ловко взбирались на плавающий подиум. Настоящие классные танцовщицы и стриптизерши. Такой женской красоты Аллен еще не видел… Английский журналист понимал, что попал в яркую столичную богему, «новые русские» могли тут все обставлять со вкусом.

Ночью, появившись дома, хотя и побаливала голова от выпивки, Аллен, как и подобает журналисту, все записал в блокноты «на будущее». Лариса его терпеливо ждала и потом читала эти записи, от удивления хлопая в ладоши. Она хорошо знала рестораны и «ночных бабочек», но такой купеческой разгульности могла только позавидовать…

У кинорежиссера, который мог позвонить самому президенту, было, как и полагается в таких салонах, беспечно, шумно и по-своему мастито. Здесь спорили до хрипоты и выпивали респектабельные актеры, помощники президента и министры.

Разговоры обычны – о демократах и политике, о сексе и налогах на шоу-бизнес, который из всех бизнесов оказался самым прибыльным.

Аллену кроме Владислава Грачева близким стал помощник президента, веселый сексуал Юлечка.

Во всех похождениях Аллена Лариса всегда была рядом – но и на расстоянии. Она была вроде как жена, разве только неформальная и совершенно не претендующая на вторую половину. Это его устраивало, так как она не мешала создавать отношения с другими, и на том уровне, на каком ему хотелось.

В Лондоне такие неожиданные связи приветствовали. От него многого не требовали и ни в чем особо не нажимали. Он аккуратно посылал статьи, которые, прежде чем идти в печать, просматривались в русском отделе Тейлора Роде.

Все, что не предназначалось для печати, убиралось из статьи и ложилось до времени в досье отдела. А остальное выходило в лондонских газетах, никак не компрометируя журналиста.

Надо заметить, полковник Салтыков тоже оказался человеком, которому можно положа руку на сердце верить. Он частенько подбрасывал ему информацию, в том числе и связанную с сибирской язвой.

И здесь на него не нажимали, даже как-то берегли. Однажды ему потребовались доллары, и он как бы случайно заикнулся о них при Грачеве. Тот ему мгновенно одолжил…

– Можешь пока не отдавать, – подчеркнул он.

Аллен и не собирался их отдавать: обнаглел хуже базарного ловкача.

Все, видимо, и дальше было бы отлично, если б не одно обстоятельство…