Интриганки

Уютно устроившись в спальне герцогини на мягком сидении за небольшим столиком, Флорис приходил в себя, прихлёбывая горячее вино с корицей и наслаждаясь дружеской беседой с Ростиславой. Она интересовалась всем: самочувствием, женой, детьми, замком, графством, детскими воспоминаниями и нынешними проблемами.

Полтора часа доброй задушевной беседы привели графа в состояние глубокого умиления. Эта невысокая молодая женщина восхищала его своей серьёзностью и одновременным весельем, доброжелательностью. Спокойствием и подвижностью, грациозностью. Здесь было тепло и вкусно, спокойно и уверенно. Он как-то задумался, загляделся. На здоровенную кровать под балдахином с вышитыми саксонскими львами. Герцогиня перехватила его взгляд. Удивлённо вздёрнула бровь. Отчего Флорис мгновенно покраснел. Она очень мило покраснела в ответ.

-- Граф. Уже поздно. Вам собрали немного лекарств. Вот это по ложечке перед сном, вот это - смазывать раны. Повязки менять каждый день... Вам пора идти.

-- Э-э-э... Да-да. Конечно. Я... я впервые в жизни благодарен графу Филиппу. За то, что его удар привёл меня... к вам. Подарил такой вечер. Я покидаю вас в надежде. В надежде, что мы снова встретимся. И я не буду столь... ограничен моими болячками. А вы... недостатком времени.

-- Да, Флорис. Я тоже надеюсь. На встречу с тобой.

Прошло полтора года. В последний день первой декады ноября 1170 г. на втором этаже небольшого мотт-и-бейли в миле от маленькой рыбацкой деревушки под названием Антверпен сидел человек. И смотрел в огонь очага. Не видя его, не слыша голосов своих спутников.

Устал. Устал до изнеможения. Устал бороться с судьбой. Всё впустую. Все его силы, труды, заботы, надежды... Всё - прахом.

-- Господи! За что?! За что ты посылаешь мне одно несчастие за другим?!

Ссора между отцом и дядей в детстве. Войны между ними. Убийство его отцом его дяди. Чужими руками, из засады. Тайное. Но я-то знаю! Ранняя смерть отца. После которой вот это всё, вся эта... Западная Фрисландия свалилась на его почти детские плечи. Попытка поднять, укрепить своё владение, эти нищие, вечно мокрые земли. И - война. Проигранная ещё до начала - слишком сильная коалиция собрались против него. Потеря лучшей части земель, Зеландии, вынужденный отказ от планов, от надежды на процветание края. А теперь... Теперь - катастрофа.

***

Наводнение "Всех Святых" 1-2 ноября 1170 г. Затоплена большая часть Голландии. Поднявшаяся вода прошла со стороны Северного моря во Флевонское озеро, после чего оно стало солёным.

В 44 г. Помпоний: "Северная ветвь Рейна расширяется во Флевонское озеро, в котором находится одноимённый остров, а затем, как обычная река течёт к морю".

"Северная ветвь" - Эйссел, рукав-эстуарий Рейна.

В древности Флевонское озеро было меньше, а протока, соединяющаяся с морем - намного уже, чем последующая форма залива. Состояло из комплекса озёр, болот и проток. Постепенно эти водоёмы соединялись друг с другом, образуя единое водное пространство. Северная часть соединялась с морем через протоку между Влиланд и Терсхеллинг.

С раннего Средневековья береговая линия размывается. Протока, соединяющая озеро с морем, постепенно расширяется.

В 1287 г. другая катастрофа (наводнение "Святой Люсии") разрушит песчаный барьер в районе острова Тексел и окончательно превратит озеро в морской залив Зёйдерзе. Ручей Марсдип, впадающий в Северное море, превратится в морской рукав. Тексел и Виринген станут островами.

Стихийное бедствие уничтожит Ротту (прото-Роттердам) и создаст условия для превращения деревушки Амстердам в центр морской торговли.

Так будет до XX в., когда Зёйдерзе вновь отгородят от моря и частично осушат. Остатки залива станут пресным озером Эйсселмер.

***

Уничтожен Крейлерский лес и множество торфяников. Крейлерский лес - охотничьи угодья, организованные дедом, тёзкой, Флорисом II полвека назад, в 1119 г. Теперь там плещутся морские волны. Северный и южный края, Тексел и Энкхёйзен, где бывал маленький Флорис в детстве, где остались охотничьи домики, стали островами.

А он, Флорис Третий, сидит в мотте на насыпном холме. И грустит о том, что предки строили крепко.

Плиний Старший:

"...эти люди насыпают холмы выше уровня прилива, а на холмах строят домики. Похожие на корабли когда прилив поднимается, и на жертв крушения, когда наступает отлив".

"Грустит" - потому, что если бы холм подмыло и эти стены упали бы ему на голову... он бы умер. Это было бы лучше.

Недавний свирепый ураган погнал нагонную волну. "Прилив" оказался чудовищным: волна дошла аж до Утрехта. Теперь вода ушла, но по берегам рек, в низинах, на опушках остались трупы. Коней, коров, овец. И - людей. Множество его людей, его голландцев - погибли и лежат непогребёнными. Стали кормом для диких зверей и птиц.

Но самое страшное не это. Самое страшное - вода. Пресное озеро стало солёным.