Интриганы

– Мы будем носить винтовки за спинами, чтобы вам их видно не было, – успокоил ее Бюргер.

– Голоса разделились поровну. Остальные, надо понимать, воздержались, – подвел итог голосования Калигула. – Что ж, будем искать компромисс.

И компромисс был найден. Решили провести мирную манифестацию, все-таки выдав оружие желающим, но, под страхом исключения из партии, запретив его применять.

– Теперь осталось утвердить дату проведения демонстрации, – сказал Калигула. – Предлагаю первое мая. Устроим настоящий праздник трудовому народу.

21

На следующий день вице-губернатор и начальник ГСБ Мостовой собрал срочное заседание Думы. На повестке дня стоял один вопрос: противостояние оппозиционерам, затеявшим массовую демонстрацию с оружием. Повестка вызвала бурное негодование присутствующих, ибо в памяти депутатов и чиновников губернского аппарата сразу всплыли телевизионные репортажи из стран, где подобные манифестации заканчивались битыми стеклами витрин. А когда Астриль напомнил, что бьют не только витрины и людей, но и жгут личный автотранспорт, в зале повисла тревожная атмосфера.

– Нужно срочно закрыть наши автомобили в бронированных гаражах! – воскликнул Пухов.

– Лучше бы вы Пенсионный фонд забронировали, – сказал прокурор.

– На что вы намекаете?! – взвился толстяк.

– Не намекаю, а говорю прямо: в вашем деле много неясностей. И мы еще вернемся к этой истории.

– После того, как вы закончите строительство своей виллы на побережье? – ехидно спросил Пухов.

– Вилла не моя, а сына, – сказал прокурор.

Беспокойство передалось и чертям Ге первого, они занервничали, заметались по одежде хозяина. Ге первый пытался их успокоить ласковым словом, задобрить карамелью, которую специально для них носил в баночке, но это не помогало. Привел чертей в чувство Ге второй, который, бросившись помогать близнецу, не рассчитал силы удара и прихлопнул милующуюся парочку, сидящую у брата на правом плече. Черти разрыдались и занялись приготовлениями к похоронам погибших товарищей.

– Вот и с манифестантами надо так, – заявил Ге первый. – Хватит с ними либеральничать!

– Губерния в опасности! – подхватили Астриль и прокурор.

– Применить силу и разогнать их к чертовой бабушке! – неслось из зала.

– Не трогайте нашу бабулю! – завопили черти.

– Поднять народ и крестный ход провести. С хоругвями. Супротив хоругвей наши враги не устоят, – предложил Карачумов.

– Полагаю, мы еще в силах защитить губернию от посягательств без пролития крови и без излишней ажитации, – заявил Французов, глядя на Мостового. – Антон Антонович, я прав?

– Безусловно. Мы установим комендантский час, усилим охрану почты, вокзала и других правительственных зданий и введем цензуру в средствах массовой информации. И вот еще что, Вольдемар Викторович. Мы с вами уже говорили, что губернатору целесообразно выступить на телевидении и призвать население к спокойствию, – напомнил Французову старый разговор Мостовой. – Сейчас самое время.

Предложение Мостового поддержали единодушно и, не медля, созвонились с телевидением, заказали нужного политического обозревателя с командой, а режиссировать предложили Карачумову. И обозреватель, и Карачумов стоили дорого, но кто же экономит на интервью губернского властителя?

Первый канал отозвался на зов генерал-губернатора немедленно. И спустя двадцать минут в кабинет Французова явилось человек сорок телевизионщиков – редакторов, операторов, техников и помощников.

Первым делом телевизионщики под руководством Карачумова переставили в зале заседаний всю мебель, затоптали палас и намусорили, разбросав по полу грязные кабели прожекторов и черновые листы сценария, а также разбили операторским краном хрустальную люстру. За этими важными делами провозились до обеда, затем устроили короткий перерыв. Чтобы особенно не расслабляться, послали помощника режиссера только за пивом и гамбургерами. Французов хотел предложить им пройти в столовую, обслуживающую депутатов, и по-человечески пообедать, но Пухов успел шепнуть ему на ухо, что телевизионщики обедают исключительно с горячительными напитками, и потому обед может перерасти в ужин, а ужин – в завтрак.

Пока телевизионщики поедали гамбургеры, редакторша каллиграфическим почерком писала для генерал-губернатора тезисы обращения к населению. Вначале Французов сказал, что обойдется без тезисов, но от суеты, созданной телевизионной бригадой, у него разболелась голова, и он согласился прочитать обращение, подглядывая в бумажку.

– Формат обращения – десять минут. Постарайтесь уложиться в восемь, чтобы осталось время для рекламы пасты, – попросила губернатора редакторша. И, видя удивление Французова, объяснила: – Реклама итальянских макаронных изделий нас кормит, ваше превосходительство. Без нее все губернское телевидение по миру пошло бы.

Французов за время подготовки к съемкам так утомился, что смирился и с соседством макарон, и с толстым слоем грима, нанесенным на его лицо гримером, и бумажкой, по которой должен читать свое обращение. Впрочем, грим пригодился, губернатор выглядел в кадре молодым и бодрым.