Интриганы

За время своего восьмиминутного выступления он успел коснуться многих вопросов. Начал, как принято, с международной политики, затем перешел к экономическому состоянию губернии, пообещав, что в ближайшее время кризис кончится, дал положительную оценку преобразованиям в сфере озеленения деревень и призвал очистить от мусора прибрежную полосу тундры, сделав ее пригодным для гнездования пингвинов.

– Даже в кризис нельзя забывать об окружающей среде, – горячо убеждал он зрителей первого канала.

И только в конце речи Французов обратился к теме, которая собственно и послужила причиной его срочного появления в эфире.

– Готовится провокация, спровоцированная спецслужбами партнеров, – сказал он. – Но вы должны понимать, что только душевнобольные люди могут стремиться сместить режим, при котором наше доброе и талантливое население распрямилось и обрело уверенность в завтрашнем дне. И я прошу всех добропорядочных граждан первого мая соблюдать спокойствие. Отдыхайте и не поддавайтесь на провокации, мы сумеем дать отпор кучке сумасшедших отщепенцев.

Антон Антонович, как только выключили камеру, одобрительно зааплодировал. Черти, успевшие к этому времени похоронить и помянуть трагически погибших молодоженов, устроились на плечах кормильца и восторженно запели хором. Ге первый выступил солистом.

Ге второй быстро зажал брату ладонью рот.

– Молчать, недоумки! – приказал он чертям. – Не до вас сейчас, Отечество в опасности!

– Отечество опасности! – заорали черти и затянули: – Солдаты в путь, в путь, в путь, а для тебя родная…

Ге второй с трудом вытащил брата вместе с его чертями из зала.

22

План манифестации готовился в имении Самсона в атмосфере строжайшей секретности.

– Предлагаю утвердить флаг, с которым выйдем на улицы. Он должен быть оранжевого цвета, – предложил Калигула.

В дискуссию вмешались Бюргер, Долорес и блондинка из ЛДПр. И их вмешательство чуть не привело к расколу блока СДРП.

Блондинка заявила, что цвет флага должен быть алым.

Долорес предложила флаг камуфляжного цвета, в память о воинах, погибших в боях за Отечество.

– Все это чушь, – заявил Бюргер. – Флаг должен быть двухцветным, черным с золотом, каким был флаг империи.

– Но в нем, кажется, было три цвета, – сыронизировал Живчиков.

– Да, три, – согласился Бюргер. – Но мы ратуем за усеченную монархию.

– Разве мы ратуем за монархию? – удивился Самсон.

Теперь пришла очередь заявить о себе Юрику:

– Конечно! А за что еще?!

Возникла пауза, однозначного ответа на такой, казалось бы, простой вопрос у членов объединенного ЦК не было. Вернее был, но у каждого – свой.

Девственницы объяснили, что борются за запрет сексуальных связей в критические дни.

Отец Арсений заявил, что церковь борется за возврат народа к национальным традициям домостроя, и т. д. и т. д.

Дискуссия быстро утратила парламентскую вежливость и приобрела формы базарной разборки. Девственницы, готовясь к контактным боям с единомышленниками, достали маникюрные приборы и принялись точить ногти. Сохранила целостность СДРП(б) Диана, случайно зашедшая на обсуждение.

– Кто за что хочет, тот пусть за то и борется. Победим, тогда и поймем, за что боролись. А знамя должно быть многоцветным и неопределенным, как картины кубистов, – сказала она. – Главное, чтобы все в нужный час оказались в нужном месте. – И, позвонив в колокольчик, велела горничной принести графинчик с настойкой.

Настойка заставила спорщиков быстро прийти к консенсусу и согласиться на многоцветное знамя. Конфликт зачах.

– Ленч готов, господа, – сообщила горничная.

За ленчем, состоящим из девяти перемен, вели себя спокойно: за каждым стулом стояли слуги, и их присутствие заставляло сдерживаться. Затем перебрались в кабинет и за кофе уже совсем без эмоций обсудили маршруты различных групп по улицам к площади Дружбы. При обсуждении маршрутов конфликт дальше мелких не пошел, превосходный бразильский кофе действуют, как известно, благотворно не только на желудок, но и на нервную систему.

Калигула сидел в кресле, к разговору особенно не прислушивался, блаженно дымил сигарой. Думал о возвращенном ему чине полковника и о новом мундире, о маслобойке, недавно установленной в имении, о будущей охоте на вальдшнепов, которой увлекся в последнее время, о выгодах разведения кроликов в домашних условиях. Мысли в голову лезли пустяшные, наползали одна на другую, путались, но, в общем-то, были приятными.

Из наплывающей дремы Калигулу выдернул Самсон.

– Последний вопрос, полковник. Как будем поступать, если торговцы вновь устроят провокацию, подобную той, что устроили перед съездом?

– А вы как думаете? – спросил Калигула.

– Я человек гражданский, и целиком полагаюсь на ваш опыт борьбы с врагами, приобретенный в славных рядах СБ.

Калигула иронии услышать не пожелал и принял подлинно наполеоновское решение.

– Главное, вмешаться в драку, а там посмотрим. – И предложил разойтись, чтобы хорошенько отдохнуть перед будущей акцией.

23