Интриги дядюшки Йивентрия

Дама нажала на педаль под столом. Двигатель злобно рыкнул пару раз, и кабина рванулась между стеллажами по невидимым рельсам. На первом же повороте Йозефика бросило на скамейку, в которую он благоразумно вцепился. Йойк в полном восторге раскачивался на петле, а чемодан спокойно ездил по кабине, наслаждаясь законами физики.

– Какой у вас оригинальный питомец. Это луприанская парковая белка? Их же считают вымершими, – спросила архивариус, ловко наклоняясь внутрь поворота.

– Если их не перебили всех до одной за последние несколько часов, то я склонен считать слухи об их вымирании нелепыми, – вежливо ответил Йозефик и проехал на другой конец скамьи.

Кабина плавно остановилась. Архивариус набила что-то на печатной машинке, бурча себе под нос. Двигатель загрохотал, и кабина поехала вверх, как лифт. По движущимся мимо изрытым заклепками балкам Йозефик оценил высоту, на которую они поднимались, как внушительную и хладнокровно обнял поручень. Кабина перестала набирать высоту, и одновременно с этим звякнул колокольчик. Еще несколько букв на машинке, и кабинка устремилась кататься в дебрях одинаковых стальных шкафов, между которыми теперь мелькали точно такие же печатные машинки. У одной из таких они остановились. Архивариус открыла форточку и набила несколько букв. Стеллажи с железным грохотом стали проезжать мимо, как на конвейере.

– Ага! Вот он! Идите сюда, помогите мне, только осторожно! Если карточка упадет, никто ее на место не положит до следующей уборки! Не будете же вы еще восемь лет ждать, – сказала она и, прихрюкивая, рассмеялась: – Профессиональный юмор.

Йозефик подошел к форточке и ухватил шкаф за ручки, которые ему показала архивариус. Сама она что-то посчитала на пальцах, выдвинула один из ящиков. Ее пальцы, мелькая, как лапки сороконожки, перебирали сморщенные от старости папки.

– Все тут, вся его жизнь. Во всяком случае, документированная, – сказала она, вытаскивая целый гроссбух, на котором было написано: «Йивентрий вир Тонхлейн». – Присядьте, я подготовлю ответ на ваш запрос.

– А можно, я сам посмотрю? – спросил Йозефик.

– Это вам не читальный зал, юноша, сядьте на скамью и ждите ответа на ваш запрос.

Йозефик подчинился и с тоской смотрел, как абсолютно посторонний человек копается в делах его абсолютно постороннего родственника. Судя по толщине папки, его семиюродный дядюшка либо прожил очень насыщенную жизнь, либо страстно любил льготы. Архивариус пролистала папку до конца и выписала что-то на бумажку с последней страницы. После этого она жестом призвала Йозефика помочь ей упаковать папку обратно в шкаф, и они пустились в обратный путь.

На обратном пути кабина двигалась без всяких команд и намного быстрее. У Йозефика даже заболел позвонок, который особенно сильно упирался в спинку скамейки. У входной двери кабина плавно остановилась, только резко дернулась в самом конце, и двигатель замолк.

– Подождите секундочку, юноша, – сказала архивариус и, высунувшись в окно, заорала удивительно мерзким гнусавым голосом: – Мишель, принеси ведро трансмиссии!!! А?!! Что значит нет?!!! Ну, найди, я не знаю!!! Как первый день замужем, ей-богам!!!

Она обернулась, и Йозефик вытянул из ушей пальцы. Она вновь села за стол и стала заполнять бланк. Потом посчитала что-то на газолиновой счетной машинке.

– Вот ваш запрос, – сказала она и вручила Йозефику бланк. – Оплата на месте или выслать счет?

– Да, будьте добры, на этот же адрес. Спасибо, до свидания, – испуганно улыбнулся Йозефик и поскорее вышел из Архива. Его поразил выписанный ему счет. Некоторые его пункты были явно позаимствованы не из библиотечного или архивного дела. Один пункт расходов на горюче-смазочные материалы и амортизацию калькуляционного оборудования в условиях неблагоприятной освещенности чего стоит.

«Нюрлиг, замок Хлейнглогт, – прочитал Йозефик на полученной бумажке и саркастично подумал: – О! Это многое проясняет. Знаменитый Нюрлиг».

Он развернулся с намерением вновь прокатиться на архивной карете и столкнулся нос к носу со старшим архивариусом. Она всем своим видом давала понять, что рабочий день окончен, а намертво запечатанная дверь Архива гнусненько ей поддакивала, выглядывая из-за ее спины теряющимися в ночной выси створками. Йозефик старательно изобразил дружелюбие и почтение, от чего его лицо заныло, и спросил:

– Я дико извиняюсь, но можно ли еще один запросик обработать?

– Юноша, вы слепы? Вы же сами видели, что я заперла дверь.

– Но вы ведь можете и отпереть, – попытался Йозефик призвать на помощь ее тщеславие: – Ведь только вам это под силу.

– Это солнечный замок, и открывается он только в лучах солнца. Так что открыть его может любой желающий, достаточно только солнышко на небо выкатить. Дерзайте, юноша. – Она улыбнулась, и Йозефик очень удивился, что между губ у нее не вырывается раздвоенное жало.

– Но мне очень надо узнать, где Нюрлиг! Я опаздываю, очень опаздываю, а должен быть на похоронах дядюшки.