Интриги дядюшки Йивентрия

Йозефик тем временем с помощью брошюры, восхваляющей потребительские качества похоронных бюстгальтеров ручной ковки, ссыпал останки дядюшки обратно в урну. Он справился с задачей примерно наполовину, когда в окна кабинета с гор ударил неимоверно сильный ветер. Окна распахнулись, и при этом разбилась пара стекол. С жутким воем потоки воздуха заплясали по кабинету. Занавеси протянулись к столу, как щупальца одной из тех склизких морских тварей, которых принято называть деликатесами. Над столом поднялось темное облако праха.

– Ховайся, братцы! – взвизгнул Смитти Шелк и, мелькнув солдатской смекалкой, нырнул в груду книг.

– Ветер! Это Ветер! – закричал Дандау, но рев ветра и шелест перелистываемых им страниц заглушили бармена.

Йозефик сидел в кресле и боялся пошевелиться. Мысль «а вдруг это правда?» сковала его волю. Он смог только еще сильнее вцепиться в подлокотники, когда увидел, что облако праха начинает обретать вполне определенную форму. Из стола под вой ветра выросли высокие сапоги и торчащие из них коленки, но на этом запасы праха в распоряжении ужасающих порывов Ветра иссякли.

Сапоги спрыгнули со стола, пнули Дандау в голень и с разбегу оставили иссиня-черный отпечаток сажи на по-страусиному беспечно торчащем из груды книг заду Шелка. После этого они исполнили замысловатый танец и промаршировали в камин. Там они снова обратились в облако золы и раскаленными искорками вылетели в трубу.

– Вот оно чего, – стараясь не наступать на одну ногу, сказал Дандау. – Это сейчас Ветер был. Видать, нужны эти проклятущие пуговицы. И нужно тебе завещание исполнить. Не то худо будет. Он может, поверь.

– Кто? – удивился Йозефик.

– Дядька твой, вот кто! – сердито рявкнул Шелк, потирая ушибленный зад. – Биг прав, Старый Йи что-то задумал, и придется это исполнить, коли жизнь дорога.

– Ну и зачем оно ему надо? Чего я ему плохого сделал? – зло спросил Йозефик.

– Ничего, успокойся. А сделал бы, так уже разобрался бы он с тобой, – задумчиво сказал Дандау. – Раз он на такие дела пошел, значит, было за ради чего. Вокруг него всегда беда кружилась, люди там всякие дурные его потрепать хотели. Наверное, и сейчас хотят. И тебя заодно. Линять тебе надо отсюда.

– А пуговицы?

– Найдем пуговицы – и линять!

Йозефику стало грустно оттого, что надо покидать замок Хлейнглогт, который он только-только обрел. Где-то между зубов у него еще таился застрявший там с завтрака бекон, и молодой человек тоскливо теребил его языком. В серьезности происходящего он нисколько не сомневался. Серьезность была, вне сомнения, высока, в отличие от реальности, но Йозефик уже знал, что мир куда как не прост.

– Не думаю, что дворецкий их так просто отдаст, – сказал, вставая, Йозефик. Он поднял с пола дрыхнущего Йойка и взвалил его на плечо.

– А я не думаю, что это дворецкий, – ехидно подметил Шелк. – Думаешь, дядя твой гадюку на груди пригрел бы? Настоящий Клодвиг уже остыл и начинает пахнуть.

– Так, слушай мою команду, – вспомнил свои сержантские годы Дандау. – Сейчас пробираемся в оружейную замка и вооружаемся… А потом…

– Да, что потом?

– Потом будем действовать по обстановке, – отмахнулся Дандау.

– Импровизировать? – с надеждой в голосе спросил Шелк.

– Будешь импровизировать, ладони волосатыми станут, – отрезал Дандау.

Йозефик тем временем достал из чемодана по-хозяйски припрятанный обрез и отдал его Дандау. На его место улеглась урна с прахом. Он вообще-то как-то уже привык к тому, что в подавляющем большинстве в его чемодане путешествует пустота. Он осмотрел кабинет, но ничего настойчиво требующего похищения не нашел.

Шелк вооружился кочергой и вышел в коридор первым. За ним, выставив перед собой культю ружья, выскользнул Дандау с сундуком на плече и жестом пригласил молодого человека. Он на всякий случай дернул за хвост зверя у себя на плече, отчего тот проснулся, и на цыпочках последовал за товарищами.

Замок Хлейнглогт был в полной власти ночи. Только слабый лунный свет протискивался сквозь высокие стрельчатые окна. Он вычурным образом оттеснял темноту лишь затем, чтобы завладеть спрятавшимися в ней зловещими очертаниями скульптур, барельефов и просто предметов мебели. Обычный комод при таком освещении приобретал облик до крайности пугающий и демонический.

Три испуганные до злости души сейчас странствовали по царству ночи. Периодически они спотыкались, налетали на мебель, цеплялись за выключенные светильники, но, судя по громким визгам и последующим реабилитирующим ругательствам, более всего они ценили невидимые в темноте ведущие вниз ступеньки. Ощущение свободного падения в темноте до сих пор считается лучшей гимнастикой для сердца.

Они петляли в темноте, пока окончательно не потерялись не только в пространстве, но и во времени. Йозефик был готов поклясться, что только что мимо них промаршировал отряд с мушкетами. И еще в другом конце анфилады он видел свет факелов, отраженный в латных доспехах. Но это мелочи. Перепуганному Шелку всюду мерещились летучие мыши с перочинными ножами.