Интриги дядюшки Йивентрия

Было в лесу полным-полно и обычной живности. Однажды, остановившись на развилке, Йозефик сверялся с картой этих мест и жевал бутерброд. Сплошное зеленое пятно не особо помогало с выбором направления. Тут он почувствовал, как кто-то участливо сопит у него за спиной. Йозефик медленно обернулся и увидел медведя. Зверь был молод, а потому худ и любопытен. Его большой кожаный блестящий нос с сопением втягивал ароматы бутерброда, которые дурманили и кружили наивную медвежью голову. Йозефик поводил глазами по сторонам, но нигде таблички, запрещающей кормить зверей, не заметил. Он протянул бутерброд медведю, и горячая лопата языка смахнула его в один момент. Пряности в бутерброде вызвали в медвежьей пасти фейерверк дотоле неведомых ощущений. Зверь в полном восторге опрокинулся на спину и начал валяться, ломая кусты и молодые деревца. Йозефик аж умилился и хотел даже тому брюхо почесать. Пронзительный ревнивый взгляд Йойка его остановил. Но, несомненно, это было начало новой дружбы. В конце концов животные – это братья наши меньшие. Этот меньший брат весил всего раз в шесть больше молодого человека.

Деревни и крохотные городки, которые проезжал Йозефик, были словно срисованы из потертых книжек со сказками. Все постройки были стары, но не ветхи. Люди здесь жили и уезжать никуда не собирались, равно как и принимать кого-то из посторонних. В каждой такой деревне или городе был свой уклад жизни, в целом схожий с соседями, но один поначалу незаметный штрих мог все переворачивать с ног на голову. Жители, судя по всему, были очень консервативны, независимо от возраста. Ребятня игрушек, кроме палок и камней, не жаловала. В каждом городе на самом отшибе стояла покосившаяся лесопилка и заржавевший лесовоз, которые имели когда-то одинаковую расцветку и принадлежали одной компании.

Нельзя сказать, что Йозефика гнали или встречали вилами в живот, но и особо задерживаться не провоцировали. Молодой человек долго думал, что за ощущение вызывают у него эти сменяющие друг друга городки, и наконец понял, что это нечто вроде посещения музея с диорамами. А еще у него появилось тревожное чувство, что все тут заколдовано и он обречен вечно ползать между городками. Он сам понимал, что это глупо, так как линия, которую он проводил по карте огрызком сиреневого карандаша от предыдущего города к нынешнему, постепенно подползала к окраине леса чуть западнее Бамли.

Этой ночью было полнолуние. С безоблачного неба лилось столько мертвецки холодного бледного света, что Йозефик мог бы ехать с выключенными фарами. Шины так тихо шуршали по укатанной дороге, что были слышны все ночные звуки леса. Вот мягко пробежала в подлеске лисица. Вот ухнул филин и сорвался с ветки. Где-то вдали завел ночную песнь волк и с другой стороны прилетел ответ его собрата. А вот маленькая мышка, свернувшись комочком, с шипением и бульканьем переваривается в развалившемся на пассажирском сиденье Йойке. Йойк шумно выпустил последние вздохи своей жертвы. Молодой человек неодобрительно посмотрел на белку за то, что та так неизящно нарушает магию момента.

Стоило Йозефику отвлечься от дороги, как в свете фар мелькнуло что-то большое и темное. Раздался глухой звук удара мяса о железо. Машину дважды подбросило и занесло. Молодой человек ударил по тормозам. Машину повело боком, и она замерла поперек дороги. Свет фар уперся в нагромождение мшистых булыжников, чья вершина терялась в темноте.

– Вот, Йойк, вечно ты! – крикнул Йозефик на перепугавшуюся белку. – Нечего так смотреть, это ты меня отвлек.

Грызун посмотрел вопросительно и с вызовом. Кажется, он требовал если не извинений, то хотя бы объяснений.

– Кажется, медведя сбили. Пойду посмотрю.

Йозефик вышел из машины. Стоило ему хлопнуть дверью, как откуда ни возьмись на небо выскочило облако, заслонившее луну. Где это атмосферное явление пряталось раньше, неизвестно. Стало удручающе темно. От фар никакого толку не было, но без них-то было бы вообще плохо. Два бесполезно выброшенных в мохнатые бока булыжников конуса света по крайней мере дали Йозефику знать, что он не ослеп.

Проявляя примерное мужество и откровенную глупость, Йозефик пошел по глухой лесной дороге осматривать сбитого медведя. Особо искренность этих его качеств подчеркивало то, что револьвер свой он оставил лежать на заднем сиденье вместе со шляпой и огрызком желтоватого огурца. Беличий вожак выскочил из машины, уселся на груду камней и с удовольствием начал мелькать своим профессиональным кровавым взглядом. Он очень соскучился по этому занятию.

В темноте расстояние не чувствуется. Йозефик обернулся посмотреть, как далеко он ушел от машины. Увидев возле машины два инфернальных огонька, он вздрогнул. Через мгновение он заметил свисающий в свет фар знакомый хвост и понял, что это Йойк принялся за старое. Страх отступил, но сердце уже стучало куда быстрее.