Интроверт

— А что толку — «поссорились помирились, поссорились–помирились, похоже на игру в «собачку»». А в итоге всё равно «я, всё–таки, его люблю». Мать их, я должен значит мыслить позитивно и быть открытым для любой бабцы, а они кроме одного, притом не факт, что хорошего мужика не собираются пропускать.

— Женоненавистник?

— Просто пессимистично–апатично–цинично–мизантропичный реалист… Ладно. Хоть спирт мне верен… Пока я не съем чего–нибудь не того.

— Это да.

Глава 18

Я заболел насморком, из носа текла кровь. Пара событий под конец дня меня разозлили, что стало причиной пары ударов в шкаф. Поднялось моё кровеносное давление. Сейчас появилось ощущение, что заложило уши. Мало того ни с того ни с сего меня вдруг, что называется, «повело в сторону». Без причин. Голова у меня тоже никогда не кружится. Хоть я и не знаю, из–за чего меня прикрыло, но я всё равно рад.

В болезни мне больше всего не нравятся сопливость и повышенное потоотделение. Но зато приятно осознавать, что ты ощущаешь себя не так как обычно. Не так как другие. Да и из–за заложенности носа не чувствуешь вони. А так как большая часть запахов либо неприятная, либо нейтральная, то это к лучшему. Но зато сигаретный дым сильнее горчит. Можно легально и не вызывая подозрений слегка уменьшить свой уровень крови, что уменьшит давление, из–за чего будет меньше болеть в висках, и в целом усилит чувство душевного покоя. Всегда болит только на участке вен, проходящих у висков. Притом массаж этой зоны в подавляющем большинстве случаев помогает.

Оказывается, в России–матушке страсти кипят. В столице массовые беспорядки на расовой почве, огроменные толпы народа собрались вдруг после, как я понял, одного безнаказанного убийства. Из этого сразу хочется вынести для себя мораль, которая заключается в том, что у толпы есть моя черта характера. Не бьёт сразу в ответ. Терпит, как её приходуют в одно место на протяжении долгих месяцев, а то и лет. А потом происходит какой–то случай, и эта пороховая бочка взрывается к чертям собачьим! О да! Смысла бить в ответ нет. Мало того, что обидчик вряд ли усвоит урок, так он ещё и может опять тебя ударить. Самый прекрасный способ — подкрасться, подкараулить и перерезать глотку наглому животному. Бьют только бабы. Настоящие мужики убивают. Даже животное перестанет кусаться, если ударить его пару–тройку раз. А человек — ещё более наглое животное, которое, себя таковым не считает, и, поэтому свой урок уяснит только когда получит нож в горло. Хотя, справедливости ради надо заметить, что и у обидчиков есть какие–то причины творить зло. Возможно, это тяжёлое детство со злым отчимом–педофилом. Возможно, это обделённость размером полового органа, который принял отрицательное значение. Возможно, кого–то бросила девушка. Которая оказалась не девушкой. Всякое бывает — не судите вы, и не судимы будете.

А в родном городе лица кавказской национальности, по крайней мере, так говорят, пырнули двух парней. В одном районе, аналоге Лондонского Вест Энда, объявился маньяк, который специализируется на беременных женщинах. Печально. Пожалуй, помолюсь Шалтай–болтаю за них. И да упокоятся их души. Забавно то, что я и находясь дома, к подобным новостям уже привык. Меня удивило разве что появление маньяков, разгуливающих с базуками. Да и то на пару минут. А сейчас я вообще нахожусь в месте, где даже в случае ядерного обстрела, я буду в безопасности — до бомбоубежища по лифту и по коридору в общей сложности минуты две–три. Во всяком случае при моей скорости бега, а не скорости обычного смертного, идущего на работу, да, собственно, идущего куда–либо. Видимо, они все идут на эшафот.

Как я и предполагал, сначала, первые пять дней прошли даже немного интересно. Потом полтора месяца депрессии, за которые я даже перестал вести дневник, хотя делать и нечего. Перепробовал всякую всячину, к которой уже поостыл. Лет в семнадцать–восемнадцать я такие вещи, как ведение дневника и употребление хоть чего–нибудь маловредного психотропного боготворил. Притом, понижение интереса к подобным вещам я уже считаю очень положительным явлением. В юные годы я вообще абсолютно разбитый психологически лежал на кровати и считал дни до следующей попойки. Неделю для меня была ужасно большим промежутком. И тогда я думал, что так будет всю жизнь… По сути, если бы сейчас продолжалось в том же духе, то со мной точно произошло бы что–то непоправимое. Ну да ладно. Хватит о плохом.

Выпивать изредка хотя бы пару пол литровых бокалов красного сухого вина стоит потому, что человек, каким бы он умным и не пьющим ни был, больше подвержен другой крайности — чувством одержимости и излишней значимости своего интеллекта и идей. Надо просто умело оперировать эффектами трезвости и подпития.

Всегда приятно после отвратительного дня посмотреть кино, в котором, как по волшебству, затрагивается тема своих сегодняшних размышлений. Благо, такое можно встретить в 80–100% случаев. Всего лишь то надо быть внимательным к деталям и учиться по–разному трактовать происходящее.