Инверсия

И мир вокруг ожил. Приобрёл цвет, объём и запах. И сквозь всё это многообразие едва пробился низкий рокочущий рёв, шедший, казалось, из самых земных недр. Но Никита услышал его и стремглав бросился наружу. Туман истончался, собираясь в полупрозрачные хлопья, медленно кружившиеся в воздухе. Сейчас он походил на первый снег, задумавший укутать землю плотным покрывалом, но переоценивший свои возможности. Хлопья таяли, не долетая до руин и обломков, и воздух становился всё прозрачнее и прозрачнее. А в высокой синеве неба жарко пылал раскалённый диск летнего солнца.

Макс лежал на бетонной полоске откоса, и его растерзанный, измождённый вид совсем не вписывался в радостную картину освобождения зоны от многолетнего плена. Никита присел рядом, глубоко вздохнул и вытянул над другом правую руку. И чем дольше он её держал, тем больше оживало лицо Клюева. Сердце стало сокращаться чаще, пульс наполнился, дыхание выровнялось. Он ещё не пришёл в себя, но уже явно и зримо выздоравливал. Мастер-наставник опустил руку ему на лоб и послал короткий импульс — он хотел, чтобы в ближайшие полчаса Макс просто спал. Затем он непостижимым образом снял с плеча товарища ненужную уже повязку, заскорузлую от впитавшейся крови, и небрежно бросил её в кирпичные развалы. Всё, братишка, подумал он, мы победили. И это был не фарс, а почти настоящая война.

Никита скрестил ноги в полулотосе, положил руки на бёдра ладонями вверх и погрузился в медитацию. Ровно через четырнадцать минут он встал и неспешно направился туда, где уже начали галдеть потрясённые случившейся метаморфозой егеря. Наступила пора платить по счетам.

* * *

Бойцы спецназа выбирались из развалин, перепрыгивая через обломки, выходили на середину единственной улицы и сбивались там в отдельные группки. Они ещё не до конца верили в то, что загадочная активность в руинах лаборатории прекратилась, отныне и навсегда, но уже затеяли обсуждение случившегося, сначала неуверенно и с оглядкой, а потом всё больше распаляясь и делясь друг с другом подробностями. Некоторые уже внимательно осматривали тела Новика и Кротова, цепляясь взглядом за сюрикены, другие озирались в поисках начальства. Наконец, появился и сам майор, угрюмый и какой-то скособоченный. Отряхивая пыль с одежды и поминутно косясь в сторону почти рассеявшегося облака тумана, он обогнул скопление смолкших при его приближении солдат, подошёл к убитым, присел на корточки и мрачно уставился на окровавленные края звёздочек, поразивших лучших его воинов.

— Других потерь нет? — спросил он, поднимая голову и обращаясь к обступившим его бойцам.

— Вроде все здесь, товарищ майор, — неуверенно произнёс кто-то.

— Не все, — резко поправил командир егерей и тяжело поднялся. — Сёма Панин убит. Он был вместе со мной. Швец и Данилов, — он упёрся холодным взглядом в ближайших к нему парней — без очков его лицо потеряло всё своё простодушие, — заберите его и доставьте сюда. Он там, — майор простёр руку в сторону разрушенных стен дома, из которого только что выбрался. — На втором этаже…

Вероятно, он хотел сказать ещё что-то, но не успел. Редкое движение и негромкие разговоры среди собравшихся затихли, наступила гробовая тишина, и все взоры обратились к остаткам лабораторного корпуса. Из-за покорёженной, наполовину сорванной с петель створки ворот появился исчезнувший недавно полковник и, легко переступая через обломки кирпичей и выбоины на асфальте, направился к ним. Казалось бы, надо подготовиться к захвату, предпринять хоть какие-то действия для отсечения путей отхода противника, но никто и с места не сдвинулся. В том числе и майор. А полковник, подойдя к сгрудившимся егерям, пасмурно усмехнулся и негромко сказал:

— Это что за сборище? Ну-ка построиться, как положено.

И все кинулись выполнять команду. Во главе с майором. В норматив они уложились, даже ещё время осталось.

— Ну вот, — оглядывая ровную шеренгу, проронил Никита, — совсем другое дело.

«Прямо, как мои ребята, — неожиданно подумал он, — тогда, на Алтае… И ведь поставь перед ними настоящую задачу и возьми их в хорошие руки — цены им не будет. А тут заставляют мужиков заниматься непотребством, защищать непонятно что, врагов среди своих выискивать». Он шёл вдоль вытянувшихся бойцов, всматриваясь в лица и выбирая, с кого бы начать. Наконец, остановился и повернулся лицом к шеренге.

— Ты! — он вперил взгляд в высокого брюнета с хищным, горбатым носом, выступающим как одинокий утёс на узком, смуглом лице. — Шаг вперёд!

— Лейтенант Бероев! — рявкнул тот, оказавшись в метре от Никиты.

— Кто приказал стрелять?

— Майор Рудаков.

— Что вы знаете о людях, которых должны были убить? Обо мне, например?

— Ничего. Кроме того, что вы — не наш.

— Встать в строй!