Инвестор

Деньги, которые он налом и без расписки отдал в руки Банкиру, сулившему скорую прибыль от своих мутных афер. На руках Черемесова в настоящий момент остались какие-то крохи, позволяющие ему поддерживать штаны. Все остальное он доверил Банкиру, а тот куда-то исчез, словно таракан, шмыгнувший за плинтус. На звонки в банк отвечала какая-то идиотка, компетентная в сфере финансов в такой же мере, в какой Сергей разбирался в теории Пуанкаре.

Масла в огонь подлило и странное сообщение от Банкира, отправленное перед тем, как он куда-то слился. Суть этого сумбурного письма сводилась к тому, что в ближайшее время Черемесов может позабыть о своих деньгах, поскольку Джафар закрыл вклад, а остальные средства были в ценных бумагах, которые еще нужно обратить в финансы.

На связь Банкир больше не выходил. Черемесов окончательно потерял терпение и планировал во что бы то ни стало отыскать этого вертлявого пройдоху. Пусть наконец объяснит, что он там мутит.

Сергей с полными сумками вышел из магазина и направился к автомобилю. Он прошел десяток метров, как за спиной послышались торопливые шаги. В голове робко звякнул тревожный колокольчик. Черемесов собрался обернуться, но было уже поздно.

Сокрушительный удар в спину сбил его с ног. Пакеты с продуктами полетели на асфальт. Со звоном лопнула банка с вишневым соком. Мандарины покатились в стороны оранжевыми мячиками.

Их было трое, все в масках, натянутых на лица. Пока один крушил бейсбольной битой его машину, двое сосредоточенно избивали Сергея. Они делали это молча, пыхтя и сопя от напряжения. Ошеломленный молниеносным нападением, оглушенный болью, Черемесов даже не пытался сопротивляться. Он лишь свернулся в дрожащий клубок, поджал колени к животу и закрыл руками голову.

Бита с грохотом опустилась на лобовое стекло. Оно не выдержало, брызнуло блестящим крошевом и обвалилось на передние кресла автомобиля. Следующими на очереди оказались зеркала. Когда с ними было покончено, бита обрушилась на капот.

– Хватит! – приказал один из мужчин, и воцарилась тишина.

Сергей приподнял голову. Из носа и рассеченной брови струилась кровь, глаза застилал багровый туман, в затылке что-то скрежетало и хрустело.

Он попытался сесть, но резкий удар ноги вновь опрокинул его на землю.

– Вы кто? За что? – прохрипел Черемесов.

Он чувствовал языком, как шатаются передние зубы. Вместо двух нижних торчали осколки, из десен сочилась кровь.

Кто-то бесцеремонно перевернул Сергея на живот. Раздался треск материи, и он, холодея от страха, ощутил, как его брюки полосует лезвие.

«Сейчас меня изнасилуют. Битой или бутылкой».

Эта мысль привела его в неописуемый ужас.

– Не надо, – прошептал он, глотая горячую кровь.

Ему казалось, что она заполнила всю глотку.

– Надо, парень, – вполголоса отозвался кто-то в темноте. – Ты обидел хорошего человека.

Когда брюки были искромсаны, его рывком подняли на ноги. Один из людей, маячивших перед ним, резко взмахнул рукой, и темная жидкость выплеснулась Сергею на лицо. Он вскрикнул, зажмурился.

– Не бойся, сучонок, – заявил все тот же тип. – Это всего лишь зеленка. А теперь держи.

В его пальцах оказался лист ватмана, жесткий и шуршащий от прикосновения.

– Раздвинь руки, – последовал приказ, и Сергей, дрожа от страха, подчинился.

– А теперь открой глаза. Улыбайся.

Он медленно разлепил веки. Глаза щипало так, словно их запорошило песком. Черемесов переступил ногами, ощущая голыми лодыжками лохмотья безнадежно испорченных брюк.

В темноте сверкнула вспышка телефона, потом еще раз.

– Ну и все, молодец, – донеслось из темноты. – Теперь ты звезда Интернета. Тебе на работе премию выпишут.

Сергей открыл рот, но удар кулака в третий раз поверг его на холодный асфальт.

– Еще раз рыпнешься, закопаем всю твою родню, – пообещал ему кто-то напоследок. – Живьем!

Он услышал удаляющиеся шаги и с трудом сел. Голова раскалывалась от боли, все тело ныло и стреляло, как огромный гнилой зуб.

Черемесов уставился на измятый рулон, который лежал в оголенных ногах. На нем было что-то криво написано.

«Я больше не буду», – разобрал он и в бессильной ярости сжал кулаки.

– Что с вами? Вам плохо? – раздался над ухом дребезжащий голос.

Он обернулся и увидел старушку с мопсом в руках, замершую в паре метров. Собака фыркала и сопела, неодобрительно глядела на него.

– Нет, – прошептал Черемесов.

Зеленка, которой было залито его лицо, раздутое от ударов, смешивалась с кровью, быстро превращаясь в черную кашу.

– Все в порядке, – прибавил он.

«Джафар. Больше некому», – пульсировало в висках.

Избиение, душ из зеленки, срывание брюк и унизительная сцена фотографирования, последовавшая за ним, заняли максимум две минуты. Черемесов не до конца осмыслил все то, что с ним произошло. Лишь тело, ноющее от боли, красноречиво подтверждало – да, все это было на самом деле и случилось именно с ним.

Придерживая искромсанные брюки, он заковылял к машине.

– Это ваше? – спросила старушка, с любопытством глядя на раскиданные продукты.

Сергей ничего не ответил. Царапая в кровь руки, он кое-как очистил сиденье от осколков, завел машину и тронулся с места.