Читаем Invisible Lines полностью

Кто сказал, что путешествие по центральной части Соединенных Штатов не может быть захватывающим? Даже если название "Аллея торнадо" не отражает широты охвата мест, подверженных торнадо, оно помогло прославить часть Соединенных Штатов, которую часто несправедливо обзывают. Что еще более важно, определение и мониторинг ее границ в будущем будет иметь решающее значение для определения последствий изменения климата и связанной с этим уязвимости миллионов людей, в том числе за пределами традиционного центра "Аллеи торнадо". Действительно, хотя неизвестно, поможет ли новое название этого обширного региона повысить осведомленность общественности, признание фактических границ риска возникновения сильных торнадо необходимо для повышения уровня общественной безопасности и готовности. Очевидно, что мы должны пересмотреть свое восприятие значительной части территории Соединенных Штатов, внутренне задуматься о своих предубеждениях, а также о потенциальной опасности торнадо, которая может подстерегать на гораздо большей территории страны, чем принято считать. Научные факты, несомненно, имеют значение, но не менее важна и перспектива.

 

*Баскетболист вспоминал свои первые два сезона в Национальной баскетбольной ассоциации, в течение которых он проводил большинство домашних матчей не в Новом Орлеане, где его задрафтовали, а в Оклахома-Сити, после того как этот город был разрушен ураганом "Катрина" в 2005 году.

 

Штиль и Саргассово море

Этот второй рукав - скорее воротник, чем рукав - окружает своими кругами теплой воды ту часть холодного, тихого, неподвижного океана, которая называется Саргассовым морем, совершенным озером в открытой Атлантике: чтобы обогнуть его, великому течению требуется не менее трех лет. Именно такой регион сейчас посещал "Наутилус" - идеальный луг, сплошной ковер из водорослей, фукуса и тропических ягод, такой густой и плотный, что форштевень судна с трудом мог пробить сквозь него путь. И капитан Немо, не желая запутать свой экипаж в этой травянистой массе, держался в нескольких ярдах под поверхностью волн.

Жюль Верн, Двадцать тысяч лье под водой

Взгляд на Землю сверху может быть глубоко раскрепощающим опытом. Прежде чем у читателя сложится впечатление, что у меня была возможность "поступить как Безос" и отправиться в космос, позвольте мне пояснить, что я просто заядлый пользователь Google Earth и могу часами с удовольствием приближать и отдалять разнообразные горные хребты, архипелаги и улицы мира. Этот интерес, как я полагаю, возник благодаря тому, что я несколько лет избегал обязательных утренних собраний, помогая вести метеорологическое общество моей школы, интерпретируя спутниковые снимки и синоптические карты для составления краткого ежедневного прогноза, который, несомненно, мало кто читает. Но, несмотря на (на мой взгляд, незаслуженно) ограниченную аудиторию, это занятие помогло мне познакомиться с использованием линий для изображения атмосферного давления и погодных фронтов, которые невидимы на уровне земли, но, безусловно, ощущаются и переживаются. Я по-прежнему считаю спутники поистине замечательным средством, позволяющим нам наблюдать за всевозможными глобальными особенностями и процессами, не вступая в контакт с теми, которых мы, возможно, хотели бы избежать. Хотя многие делают это в рамках своей профессии - от вулканологов, следящих за распространением вулканического пепла, до гляциологов, отслеживающих таяние ледников и ледяных шельфов, - любители вроде меня могут рассеянно сканировать спутниковые снимки, чтобы на время вырваться из окружающих нас стен. Такое взаимодействие с миром носит лишь абстрактный характер: мы видим или рисуем линии, которые не обязательно ощущаем лично.Напротив, те, кто находится в море и не обладает необходимыми технологиями для передвижения, могут быстро почувствовать себя задержанными, если пересекут определенныеневидимые линии. На самом деле, одна из частей океана настолько известна своими штилевыми ветрами и связанным с ними ощущением запертости, что это слово стало использоваться в более широком смысле для описания чувства депрессии: "быть в штиле".

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Публицистика / История / Образование и наука