Иные чувства, иные миры

Почему мы должны предполагать, что этот случай, совпавший с другими обстоятельствами, благоприятствовавшими развитию мозга (использование освободившихся рук и последующее увеличение объёма мозга) для формирования совершенной речевой коммуникации, также должен был случиться у другого разумного организма, сформировавшегося при совершенно ином стечении обстоятельств? В нашем собственном мире средства информационного обмена невероятно разнообразны. Каждое живое существо получает из окружающей его среды необходимую ему информацию и обладает средствами для использования этих знаний и передачи любого рода информации, необходимой для достижения его собственных целей.

Почти каждое из чувств, посредством которых различные существа получают новости о своём мире, при добавлении модуляции также представляет собой возможный канал передачи информации — для общения. Приведём такой пример, экзотический с нашей точки зрения: существо, получающее информацию через органы чувств, отслеживающие инфракрасное излучение, может также посылать сообщения путём выделения тепла различной интенсивности или в виде импульсов, обеспечивающих достаточную модуляцию, чтобы это оказалось полезным для общения. Всё, что нужно для создания символического языка, подобного нашему собственному, — это система, насчитывающая от пятнадцати до тридцати различимых элементов любой модальности, распознаваемых при помощи прикосновений, запахов, электричества или любым иным образом, которые можно располагать в различных сочетаниях, как буквы нашего алфавита.

Однако, какими бы богатыми возможностями для общения ни обладали чувственные модальности, здесь мы хотели бы остановиться на гораздо более простом средстве общения, которое многие из нас сильно недооценивают. Это язык жестов и поз.

На земле такие коммуникационные системы высоко развиты у человекообразных и прочих обезьян; они формируют основу их способности выражать мотивацию у отдельных особей и облегчать социальные взаимоотношения. Без этой способности выражать настроение обезьяны не смогли бы участвовать в тонких и сложных социальных взаимодействиях, которые являются характерной особенностью их адаптации.

Тот факт, что в течение долгих лет человеческий язык считался непременным условием разумности, оказался препятствием, когда впервые были предприняты научные попытки межвидового общения, в частности, с шимпанзе. (Перспективная работа по межвидовому общению также проводилась с дельфинами.) Шимпанзе действительно обладают набором голосовых сигналов, и, вероятно, именно это ввело в заблуждение первых исследователей, заставив их полагать, что обезьян можно обучить звукам и значениям человеческой речи.

Одна супружеская пара предприняла попытку воспитывать шимпанзе Вики с младенчества, словно человеческого ребёнка, в своём собственном доме. Несмотря на то, что между ними установилась значительная привязанность и началось взаимное обучение, лингвистические достижения Вики не шли дальше «ма-ма» и «па-па» человеческого младенца, и с этой точки зрения эксперимент следовало признать неудачным.

Эти усилия потребовали многих лет и большой самоотдачи, а когда они оказались безрезультатными, был сделан неверный вывод. Было высказано предположение о том, что шимпанзе, в конце концов, не настолько умны, как нам казалось по некоторым признакам их поведения, и как можно было судить по размеру их мозга.

Совсем недавно стало ясно, что, хотя анатомически шимпанзе чрезвычайно близки к людям, их голосовые структуры, в том числе гортань и нёбо, расположены таким образом, что воспроизведение звуков человеческой речи становится невозможным — примерно как у англичанина, который пытается повторить последовательность согласных из славянского языке и не может этого сделать, даже несмотря на то, что распознаёт их и понимает их значение. У англичанина и славянина одинаковый голосовой аппарат, и трудности, с которыми сталкивается каждый из них, произнося звуки чужого языка, представляют собой всего лишь результат тренировки и использования этого аппарата. Однако для шимпанзе с их голосовым аппаратом, отличным от нашего, упражнение, трудное для людей иной языковой принадлежности, невозможно физически.

То, что неспособность шимпанзе произносить звуки человеческой речи не обязательно отражает ограниченность их интеллекта, стало очевидным лишь совсем недавно. Наблюдения за ними в их естественной среде обитания в течение длительного периода времени показали, что их вокальный репертуар составляет лишь часть их систем коммуникации, причём меньшую часть. Более важная и неочевидная часть их социального общения выражается посредством системы жестов, которая имеет широкий диапазон, может изменяться в зависимости от обстоятельств и регулирует сложную социальную жизнь, которая проще нашей, но в некоторых отношениях похожа на неё.