Иные чувства, иные миры

Если мы расширим это понятие и предположим, что любое из известных нам чувств, вероятно, простирается за пределы нашего нынешнего понимания как по диапазону, так и по глубине, то сможем увидеть, как перед нами открываются новые неизведанные области действия чувств, позволяющие нам проявить воображение. Например, зрение, которое приобрело более широкие возможности, может включать не только более острое зрение, но и способность видеть другие вещи — слишком малые, чтобы их можно было увидеть нашими глазами, движущиеся слишком быстро, или слишком прозрачные, либо слишком тёмные, чтобы их можно было зафиксировать нашими органами чувств.

Ещё мы не должны забывать о дизъюнктивном зрении глубоководных рыб, уже описанном нами ранее, когда мозг собирает информацию из характерных сочетаний цвета и света, а «реальность» выводится из абстракции, несколько напоминающей азбуку Морзе; или об инфракрасном зрении, с помощью которого можно физически увидеть прошлое. Всё это формирует визуальные представления о мире подобно тому, как это делает наш собственный фотографический тип зрения, однако они совершенно иные не только по способу восприятия, но и по его конечному результату. А разнообразие и пределы чувствительности, возможные для зрения, возможны также и для всех прочих чувств.

Прежде чем завершить эту главу и предоставить читателю возможность самому рассортировать эти «кусочки мозаики», не забудем отметить, что, какими бы экзотическими, высокоспециализированными или замечательными ни были какие-то из описанных нами чувств, все они без исключения в конечном счёте являются производными от чувствительных потенциалов простейшей живой клетки.

Самый примитивный одноклеточный организм реагирует на такие основные раздражители, как свет, прикосновение или тепло. Из этого изначального свойства живой клетки со временем развиваются все остальные сложные чувства и органы чувств. Как мы уже упоминали, характер окружающей среды является основным определяющим фактором в том, какое чувство оказывается значимым для того или иного организма.

Также следует подчеркнуть, что ни одно прогрессивно разумное существо, обладающее лишь одним чувством, не достигнет такого уровня сложности. Одного чувства, каким бы совершенным оно ни было, было бы недостаточно для получения всей исходной информации, необходимой для снабжения мыслительного аппарата достаточным количеством данных для их разумной оценки. По необходимости, дополнительные чувства, также хорошо развитые, должны поддерживать, подтверждать, модифицировать и дублировать основное.

Нам никогда не следует недооценивать важность избыточности в эволюции разума. Далее мы вернёмся к этой мысли, но здесь мы делаем остановку, чтобы осознать, что мы «знаем» объект не только по тому, как он выглядит, но и по тому, каков он на ощупь, как пахнет, а иногда в некоторой степени по нашей эмоциональной реакции на него.

Воображать другой мир — это сложная игра. Кроме того, она чрезвычайно увлекательна. Более того, как мы предположили в начале этой главы, одна или несколько наших фантазий могут оказаться реальностью. В любом случае, это упражнение полезно для вида, который поставил перед собой цель исследовать другие уголки Вселенной.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Иные способы передачи информации

НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, учёные мы или обычные люди, при размышлениях о возможности контакта с разумными существами из другого мира одной из наших первых мыслей будет такая: как мы будем понимать их язык? Как они поймут наш?

Само собой разумеется, что способы выражения мыслей не обязательно должны совпадать (и редко совпадают) со способами восприятия. Хотя мы, люди, воспринимаем мир посредством зрения, слуха, обоняния, звуков и так далее, мы общаемся с миром голосом. Как и все животные, мы дополнительно используем множество форм невербального общения, но наше сознательное или произвольное выражение мыслей происходит с помощью разговорной речи.

По этой причине — и ещё, возможно, потому, что многие другие виды животных также пользуются разными формами вокальной экспрессии, — мы начинаем считать это почти необходимым условием для общения. Обычно мы встречаем неявно звучащее предположение о том, что другое разумное существо, независимо от того, насколько сильно его форма может отличаться от нашей, будет выражать свои мысли голосом, как и мы сами.

Это предположение безосновательно. Люди обрели способность пользоваться речью потому, что существо, ранее передвигавшееся на четырёх ногах, начало бегать, а затем ходить только на двух ногах и в итоге положение его тела стало полностью вертикальным. Этот удачный путь развития, вызвавший перестройку структуры голосовых органов по отношению друг к другу, стал средством, которое сделало физически возможным воспроизведение гораздо большего количества звуков большей сложности. Без изменения позы никакое изменение умственного развития само по себе не могло бы привести к усложнению человеческой речи.