Иные миры. Будущее возможно...

Гардт надеялся таким образом исчерпать вопрос об участниках полета, но при этом он совершенно упустил из виду Томми Бигхеда, который непременно желал принять участие в полете.

– Об этом не может быть и речи, мистер Бигхед, – заявил Гардт американцу, крайне возмущенному тем, что его не приглашают принять участие в полете. – Ракета построена для трех человек, которые и полетят.

– Тогда этот Андерль должен остаться, – упрямо настаивал Бигхед.

– Но вы ведь не обладаете опытом и знаниями Андерля, которого хотите заменить. Каждый участник полета должен быть готов в любую минуту заменить меня в управлении аппаратом. Мы можем очутиться в таком положении, когда малейшая ошибка может грозить всем гибелью.

– Есть. Я стану учиться. Я опытный шофер, управлял аэропланом и вообще умею учиться всему тому, что нужно знать...

– Нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, но времени осталось мало, чтобы успеть изучить все необходимое и приобрести надлежащий опыт. Через десять дней мы отправляемся. Откажитесь от этой мысли, мистер Бигхед.

– Нет, – твердо заявил Томми. – Я хочу и должен лететь с вами, чтобы иметь возможность давать подробные отчеты. Тогда я смогу покрыть все pасходы, которые мы произвели на машину. Вы не можете мне в этом отказать.

Томми выпустил густое облако дыма из своей бразильской сигары. Видно было, что он будет твердо настаивать на своем решении.

Гардт понял, что упорного американца не переубедить словами, и заявил:

– Ладно, если вы физически достаточно крепки и выносливы, я вас возьму вместо Андерля. Но вы должны подвергнуться испытанию.

Томми презрительно улыбнулся. Он не выглядел хилым и слабым.

– Олл райт, – согласился он. – Что я должен делать? Задушить руками быка?

– Вряд ли это потребуется при полете. Посмотрим лучше, как подействует на вас усиленная тяжесть.

Гардт позвал Андерля, который, узнав, о чем идет речь, скорчил сердитую физиономию. Он, однако, ничего не возразил и, ворча, пошел за Гардтом.

Испытательный аппарат был выстроен на свободной ровной площадке. Он состоял из крепкого, длиной в восемнадцать метров, железного рычага, который вращался над землей, подобно стрелке циферблата. На обоих концах этой громадной часовой стрелки висели на крепких шарнирах небольшие гондолы. Как только вся система приводилась в движение, гондолы немедленно начинали двигаться по кругу, как в карусели. Чем быстрее вращалась карусель, тем сильнее было действие центробежной силы на сидящих в гондоле. Карусель приводилась в движение электромотором.

Гардт распорядился сделать несколько пробных оборотов, а затем предложил американцу занять место в одной из гондол.

– Этот аппарат беспристрастно решит спор между вами и Андерлем. Я буду увеличивать скорость, и кто дольше выдержит усиленную тяжесть, тот предпримет полет на Луну. Согласны?

– Есть! – сказал Томми и сел в гондолу. Предстоящая дуэль казалась ему шуткой.

Андерль, который удобно расположился в противоположной гондоле, крикнул:

– Ничего, господин мистер, если я явлюсь к тебе на похороны в кожаном костюме?..

Томми окинул Андерля презрительным взглядом.

– Как только давление покажется вам слишком сильным, мистер Бигхед, поверните этот рычаг, – показал Гардт, – мотор будет выключен.

– Не понадобится, – сказал репортер уверенно, – я не спасую перед этим парнем.

– Но я настоятельно советую вам не затягивать состязания, – предупредил его инженер. – Усиленная тяжесть замедляет сердцебиение. Самый лучший американский журналист не сможет писать статей, если будет мертв.

Томми сделал движение рукой, которое должно было означать: «Меня не запугаешь!»

– Глубоко дышите, ровно, спокойно, но как можно глубже.

– Начинайте! – скомандовал Томми.

Гардт пожал плечами, отошел, нажал рычаг и медленно пустил карусель в движение.

Андерль затянул веселую песенку, словно находился на народном празднике, и весело подмигнул своему шефу.

Томми, лежа на спине в своей гондоле, совершенно не двигался.

Аппарат вращался все быстрее и быстрее. Тахиметр показывал пять, восемь, десять оборотов в минуту.

От большой быстроты вращения гондолы привяли наклонное положение.

При шестнадцати оборотах в минуту давление было в два с половиной раза больше силы тяготения на Земле и равнялось давлению в ракете при нормальной работе дюз. Гондолы со свистом прорезывали воздух.

Даже Андерль замолк. На секунду Гардт удержал этот темп, чтобы испытуемые привыкли к давлению. Затем он опять осторожно нажал рычаг.

Он озабоченно покачал головой, когда и при двадцати оборотах оба кандидата не прибегли к помощи своих спасательных рычагов. Давление достигло уже границы того, что нормальные здоровые люди способны вынести. Гондолы мчались с быстротой курьерского поезда.

Гардт не решался увеличивать быстроту после того, как аппарат достиг двадцати двух оборотов в минуту. Он понял, что оба упрямца скорее согласятся погибнуть, чем уступить друг другу. Он выключил мотор. Быстрота вращения стала постепенно уменьшаться, и, наконец, гондолы остановились.