Иные миры. Будущее возможно...

Ракета лежала между двумя корпусами гигантского сверхсамолета, дюзы которого были вмонтированы в оба крыла; эта машина была похожа на ту, на которой Ганс Гардт перелетел Атлантический океан. Люди казались муравьями в сравнении с этой фантастической воздушной машиной.

По знаку Гардта, раскрылись ворота навеса, и яркие прожекторы прорезали темноту. Управляемая невидимыми силами, машина стала медленно продвигаться вперед и соскользнула на поезд, состоящий из маленьких вагонеток на рельсах.

Как только поезд показался из-под навеса, раздались оглушительные крики толпы: «Ура!».

Машина остановилась: в круглых окошечках ракеты показался свет, крышки люков застучали, веревочные лестницы были спущены вниз.

Толпа сохраняла гробовую тишину.

Вот какова эта сказочная машина, о которой в последние месяцы так много писали в газетах! Небесный корабль из алюминия и бериллия должен был вынести трех смельчаков за пределы Земли и завоевать для человечества звездное пространство.

Победит ли человеческая энергия исполинскую силу Земли и Солнца? Выдержат ли эти решительные люди борьбу с демоническими силами небытия? Удастся ли им действительно воздвигнуть мост через ужасающие пропасти мирового пространства?..

Гардт повел нескольких журналистов, тщательно отобранных Томми, по веревочным лестницам внутрь ракеты.

Около носа ракеты крупными желтыми буквами блестела надпись: ВИЛАНД.

– Удачное название! – сказал один из посетителей. – Виланд – сказочный кузнец, прототип немецкого инженера и техника.

Люк вел в маленькую кабину, в которой едва могли поместиться два человека.

– Этот воздушный шлюз, – объяснил инженер, – является единственным входом в те помещения ракеты, куда вообще возможно проникнуть. Непроницаемые дня воздуха двери дают возможность покинуть ракету даже в пустом пространстве. Когда входишь в кабину, немедленно закрывается внутренняя дверь и открывается внешняя. Вот почему воздушное давление внутри помещения остается при выходе неизменным.

Через эту кабину гости вошли в ярко освещенное помещение, имевшее вид усеченного конуса.

– Камера для наблюдения, – продолжал свои объяснения Гардт. – Внизу находится такое же помещение, которое наполовину является спальней, наполовину – кухней.

– Внизу? – переспросил один репортер, словно он ослышался.

– Ах да, – улыбнулся Гардт, – я должен объяснить вам, что мы понимаем здесь под словами «внизу» и «наверху». Обычно мы под словом «низ» понимаем направление тяжести, т.е. направление к центру Земли. Но когда дюзы начинают работать, тяжесть направлена oт носа корабля к дюзам, поэтому на нашем языке нос корабля всегда находится наверху, а дюзы – внизу. Такое расположение в состоянии покоя должно казаться вам весьма странным, как и та своеобразная форма камеры для наблюдений, которую вы сейчас видите; но при подъеме эта камера повернется вверх, и гладкая верхняя круглая стена станет тогда нашим полом. Большая часть нашего путешествия протечет в среде без тяжести, где вообще понятия о «верхе» или «низе» отпадают. Вот почему вы не найдете в нашей машине никаких ступеней, a лишь легкие веревочные лестницы, которые могут быть спущены в случае нужды. Где нет силы тяжести, лестницы и ступени только мешают. Лучшим средством передвижения в таком случае являются поручни на всех стенах и полах. При самом отлете, то есть в тот небольшой промежуток времени, пока действует сила тяжести, никто на корабле вообще не должен двигаться.

В передней (а на нашем языке в самой верхней части имеются плотно свернутые три спасательных парашюта с поверхностью сто двадцать квадратных метров каждый. В случаях крайней необходимости, когда машина при высадке откажется работать, экипаж корабля сможет при спуске воспользоваться этими парашютами. Надеюсь, что нам не придется к ним прибегнуть.

– Не покажете ли вы нам и других помещений корабля? – спросили журналисты.

– Какие же еще помещения? Спальню, маленькую кухню или же кладовую, где хранятся запасы? Вряд ли это представляет какой-либо интерес.

– Но ведь колоссальный «Виланд» должен иметь и ряд других помещений, кроме этой пары маленьких камер?

– Конечно, – улыбнулся Гардт. – Гремучий газ! Весь остальной корпус состоит главным образом из баков для горючего вещества, куда нельзя войти. Впрочем, – сказал он, взглянув на часы, – я вынужден просить уважаемых гостей покинуть корабль. Уже около шести часов, и в нашем распоряжении всего тридцать минут.

Эта просьба была исполнена весьма неохотно. У журналистов было еще очень много вопросов, но Ганс Гардт не давал больше никаких объяснений. Он еще раз повторил свою просьбу и вместе с журналистами покинул корабль.

Буря восторженных аплодисментов разразилась, едва Гардт показался на старте. Тщетно пытался он успокоить толпу. Он спешил и ограничился лишь крепкими рукопожатиями при прощании с почетными гостями.

Томми Бигхеда нигде не было видно. Гардт послал человека разыскать американца, во что бы то ни стало, но все поиски были тщетны: Томми исчез.

– Чудак не может забыть, что Андерль победил его, – сказал огорченный дядя Алекс, взбираясь в ракету.