Иные песни

Рычание и размазанное пятно багреца, даже не форма, а лишь впечатление цвета и движения, Абель не успел повернуть голову — это выскочило из золотой травы, из-за кучи камня, освобожденная пружина, вперед и вверх, прямо на Алитею — рррааарггхххрр!!! Зевра девушки с визгом дернулась, пытаясь одновременно отскочить и повернуться к нападающему задом — ей это не удалось, но, по крайней мере, она сбросила Алитею из седла, так что какоморф упал на пустую спину животного. Тут же, на мгновение он замер, Абель сфокусировал на нем взгляд — что это такое? Что за Форма? Где у него голова, туловище, из чего они сделаны? Чудище замерло, чтобы еще сильнее вцепиться в зевру: либо эти лапы у него были раньше, либо он сформировал их только что; или эти когти у него имелись, или выросли только-только, алые крючья ороговевшей ткани, тррактччч! — прямо в бока бессильно мечущейся и страшно ржащей зевры, под ребра, внлубь, пилообразный багрец ломает кости, выжимает внутренности, передавливает позвоночник верхового животного, что падает на землю переломанное пополам; в стороны брызжут фонтаны крови и клочья мяса. Абель получил по лицу чем-то твердым, и только это его отрезвило. Где Алитея? Не видел ее. Он заорал на Н’Зуи, даже не слово — бессмысленный боевой окрик, пустая форма агрессии. После того рванул кераунет и выстрелил практически вслепую, конец длинного ствола находился всего в половине пуса от алого клубка. Грохот обратил внимание какоморфа. Снова момент его неподвижности, после чего — тшшшррр, изнутри гладкого туловища выстреливают ярко-красные сталагмиты: струпья-гребни, струпья-зубы, струпья-иглы, струпья-рога, струпья-острия. Сейчас он прыгнет на меня, думает Абель, убьет. Он дернул головой, схватился за канджар. Нет, не убьет! Уважение эстлосу Абелю Бербелеку! Сыну Иеронима! Куррои вонзались в чудовище и выпадали из него, на багровом туловище не оставалось следов, раны исчезали бесследно, словно слегка сморщившаяся поверхность озера. Знаю, уже знаю, что это за какоморф, подумал Абель, знаю: Кровь! Кровь в форме хищника. Чудовтще зарычало во второй раз и прыгнуло на Абеля: две дюжины остроконечных выростов на одного-единственного человека. Абель ударил зевру пятками, стиснул пальцы на голове железной кобры. Он еще успел заметить встающую за какоморфом Алитею и черную струну ее рукаты, дважды обвившуюся вокруг багровой туши, режущую поверхность Крови — и поднял канджар, искривленное лезвие блеснуло на Солнце — перед тем, как громадный вырост-рог вошел в его тело, тупой кол боли, разрывая кишки, дробя таз; прежде чем ринулась на Абеля рычащая Кровь, тяжкая масса жидкой гнили — и все же, вонзить в нее канджар, раз, раз, раз! — пока рука послушна воле, пока свет в глазах, пока дыхание в груди, пока еще он слышит это рычание — ррраагггрррррррр!

Эстлос Абель Лятек пал в Сколиодои, в Кривых Странах за Черепаховой Рекой, 17 септембриса 1194 ПУР. Шестнадцать лет, второй вызов. Уважение!

КАК ОТЕЦ

18 септембриса

Мы возвратились в лагерь. Абель разорван какоморфом, без сознания. Мбула говорит, что он умрет. Алитея не покидает его палатки. Н’Зуи бьют в барабаны; ночь света и шума. Я ушел в саванну. Знаю, что он умрет.

19 септембриса

Он все еще жив. Мбула спит, Алитея спит. Я сидел рядом с ним (глупость). У Абеля распорот живот, раздавлен позвоночник, поломаны ноги, лицо разодрано когтями, левая рука держится только на коже. Пульс нитевидный, в артериях воздух вместо крови. Много флегмы и черной желчи, паршиво. Его постоянно трясет. По словам Мбулы, у парня очень сильная морфа, раз он, оставаясь без сознания, до сих пор живет. Лишь бы он пришел в себя, лишь бы вернулась душа, тогда воля прижмет Форму, тело это всего лишь подлая материя, а демиург удержит ее на поверхности, пока мы не доберемся до какого-нибудь текнитеса сомы. У него очень сильная морфа, кровь аристократов. Лишь бы он пришел в себя… Что я плету?…

19 септембриса, после полудня