Иные жизни

Все это я знал. Чего я не знал, так это того, что Мисато очень активно с ними общается, и многими воспринимается целиком и полностью своей. А еще я не знал, что у Мисато есть вечернее платье и что на мероприятие она явится в нем...

- Ты великолепна, - произнес я, разглядывая девушку в недлинном черном платье - У меня просто нет слов...

- Я знаю, - величественно ответила Мисато. - И, знаешь, парадная форма тебе идет.

- Спасибо, - улыбнулся я. - Ну что, пойдем?

К счастью, ради такого дела за нами прислали машину из консульства, ибо вести самому было откровенно лень, а добираться на такси с такой девушкой - просто неприлично... Предъявив водителю приглашение, мы устроились на заднем сиденье и расслабились.

По дороге я вспоминал все, что знал о "Фениксе", который до сих пор меня не интересовал. Элитный ресторан и ночной клуб, облюбованный политиками, дипломатами и бизнесменами, ни военным, ни научным объектом не был... Единственное, что я знал точно - все бои обходили его стороной. То ли везло, то ли место было неудачным с военной точки зрения...

Клуб вполне оправдал мои ожидания - большой, роскошный и пафосный. Даже мордоворот на входе обладал каким-то лоском и больше походил на дворецкого, чем на охранника...

Нас он, кстати, пропустил без вопросов - видимо, узнал в лицо.

Внутри заведение было не менее большим, не менее пафосным и еще более роскошным, чем снаружи. Публика была соответствующая - поприветствовать нас явилась жена консула, она же председатель Общества российско-японской дружбы

- Виктор Александрович, Мисато-сан, - разговор сразу же пошел на русском. - Замечательно, что вы смогли принять приглашение.

- Благодарим за приглашение, Ирина Антоновна, - Мисато небрежно поклонилась. - Рада личной встрече с вами...

Ровно в четыре консул выдал короткую речь, поблагодарил всех собравшихся, поздравил с наступающими праздниками и удалился. Следом за ним на трибуну вылез чиновник из МИДа, толкнул речь про дружбу народов - тоже не слишком долгую - и отбыл. Мероприятие резко утратило официальность, а публика столь же резко повеселела - благо, почти все собравшиеся были, как минимум, хорошими знакомыми... Это, кстати, и нас касалось - я в Хаконэ был отнюдь не в первый раз, а Мисато довольно активно общалась с русской общиной.

Так что многие здесь нас знали, а уж слышали про нас почти все. И, естественно, именно мы оказались в центре внимания... Особенно для японцев. Мы бродили по залу, болтали со знакомыми, утаскивали со столов выпивку, слушали музыку, танцевали... И внезапно я наткнулся на человека, которого никак не ожидал здесь увидеть.

- Рад видеть вас в добром здравии, профессор Накаяма.

- Взаимно, доктор Северов, - старый ученый слегка улыбнулся в не по-японски густые усы. - Примите мои запоздалые поздравления... И, кстати, ваша диссертация производит впечатление - должен заметить, что я нашёл там подтверждение некоторым своим идеям.

- Позвольте представить, - я протянул руку подошедшей Мисато. - Капитан Кацураги Мисато, мой боевой товарищ и близкий друг. Профессор Накаяма Хирано, один из ведущих санскритологов мира.

- Доктор Северов существенно преувеличивает мои заслуги, - Накаяма поклонился. - Однако не могу отрицать, что добился некоторых успехов...

- Например, в реконструкции протоведического языка и его связей с нешумнили, - добавил я. - Благодаря чему скучным практикам вроде меня стало гораздо проще работать.

- Скучные практики... - старик неожиданно перешел на японский. - Скучные практики добывают данные, с которыми работают теоретики, и при этом иногда немало рискуют. Тридцать лет назад я и сам был бы на вашем месте, коллега... Знаете, иногда мне кажется, что аномалии пошли нам всем на пользу. Знаете, после войны мы разучились сметь. Вы посмели - и запустили человека в космос, американцы посмели - и высадились на Луне, а мы ничего не смеем. До сих пор... Бизнес-самураи, о да - вот только кому от этого польза?! Мы чуть было не потеряли все, уткнувшись в бизнес... Но посмотрите, капитан, какими глазами на вас смотрит молодежь - вы их кумир... Вы уж простите мне этот старческий бред - я ведь о чем начал? О том, что мы чуть было не разучились и творить, и разрушать... Вот только цена всего этого...