Инженер и Постапокалипсис (СИ)

Зомби дернулся в попытках встать, но рука, на которую он оперся, поскользнулась в блевотине. Тайлер с силой приложился головой к кафелю и раздался ужасный хруст костей. Его череп был треснул с правой стороны и оттуда ручейком полилась кровь.

— Папочка прости! — с этим криком спустила курок, выстрелив тому в лицо, а после еще два раза в голову…

Наконец-то, тишина. Такая давящая и гнетущая, что хочется забиться в угол и умереть. Одной рукой утерла слезы с лица и осмотрела кухню. Взор упал на окно, через которое влетел ворон. Едва не выронив оружие, замерла. Чья-то голова прислонилась к дыре в стекле, а кровавые глаза немигающе уставились на меня. Это был еще один зомби, которого привлекли звуки из нашего дома.

«Надо убираться отсюда, пока не поздно!»

Мое окаменевшее тело дернулось, а после плавными движениями направилась к лестнице, следя за тварью в окне. Благо рюкзак был уже собран. Надела побольше вещей, собрала волосы, обулась и схватила рюкзак. Возвращаться назад, к холодильнику, было опасно, да и ни за что бы это не сделала, зная кто там есть.

«Тут неподалеку был продуктовый, может получится пробраться туда!»

Дождавшись ночи, подошла к окну в своей комнате и начала его расчищать. Надеясь, что зомби не видят ночью, выглянула из-за угла. Естественно, ни черта не увидела.

— Блять… — пришлось лезть за отцовским биноклем с ПНВ.

По наставлению папы, мне нужно было найти самый спокойный и «чистый» район и прятаться там.

— Вроде чисто, — шепотом произнесла, открыла окно, а после вылезла на улицу.

«…»

С того момента прошло достаточно времени, чтобы нажить какой-никакой опыт. Пережила очень многое, многое узнала. Несколько раз была на волоске от смерти, нашла пару друзей (только один друг по имени Макс (владелец автомастерской) хотел отдать меня в секс-рабство каким-то бандерлогам за гарантию о неприкосновенности мастерской после того, как один инженер починил несколько угнанных Максом тачек; еле сбежала оттуда) и врагов — мародеров, хотя, они были не только моими недругами. Их не любили все выжившие. Также, узнала, что у меня есть природный иммунитет, который не позволяет мне заразиться, а вот другим повезло меньше — некоторые были носителями. Таких, как я, называют иммунными, а других носителями. Разница в том, что я обычный человек, который не заражается и не заражает, а вот носители переносят вирус в себе и при контакте или нахождении рядом с обычным человеком заражают того. Еще у меня психическая травма после смерти родителей: стала замкнутой, не умеющей дать сдачи, одиночкой. Встреча с мародером для меня — верная смерть. Ведь такие подонки, как они, насилуют и избивают девушек, а напоследок обкрадывают. Были случаи, когда они забирали девушку к себе в убежища и мучали ее некоторое время. И вот сейчас крадусь к своему убежищу, держа в одной руке сумку с провизией и медикаментами, а в другой отцовский Глок. Этот район был самым спокойным из всех, поэтому я решила остановиться именно здесь.

«Черт, дождь начинается. Надо поспешить!» — раздражительно подумала.

Решив срезать, направилась к маленькому парку с памятником в центре. Лавочки были засорены листьями, мусором и мертвыми птицами. На дворе стояло начало весны, но, казалось, в этом месте до сих пор осень. Кустарники разрослись без ухода и теперь это место выглядело не так опрятно, как до эпидемии. Двигаясь по тропинке, завернула за угол зеленой стены из растений и уже была возле памятника всадника на лошади, когда чей-то грубый голос невидимой силой остановил меня, пригвоздил к месту.

— Эй, ты, мразь, стой там, пока тя не грохнул, нахуй, — говорящий был явно не в себе, скорее всего, под наркотой.

«Боже мой! Боже мой! Это… это мародёр…» — осознание этого, словно удар кувалдой, отпечаталось в мозгу.

Глава третья. Сделка с дьяволом.

Тик-так, тик-так – размеренно вели отсчёт потемневшие от времени бронзовые часы. Приглушенный свет и огромный пушистый ковер делали комнату по-домашнему уютной. В такой атмосфере Ломагин невольно вспомнил единственного дорого человека в своей жизни. Прошло больше десяти лет с тех пор, как его любимая бабушка совершила свой последний вздох, забрав с собой у нелюбимого всеми ребёнка последнюю радость в жизни. Вместе с добрейшей женщиной ушла вся любовь, которую она изливала на незнающего родительской ласки ребенка, исчезли тёплые объятия и запах имбирного печенья, любимого лакомства Ломагина. Пропало то непередаваемое ощущение нежности даримой старческими руками в те моменты, когда захлебывающийся слезами малыш жаловался единственному родному человеку на несправедливое отношение других членов семьи.