Инженер Магии (Отшельничий остров - 3)

- Это когда ты был ранен и лишился зрения?

Доррин кивает.

- А как Кадара?

- Еще в самом начале сражения она получила несколько тяжелых ранений и была на волосок от гибели. Лидрал вывезла оттуда нас обоих. Подробностей я не помню.

Кил еле заметно улыбается:

- Я спрашивал не о том, как она была ранена. Просто когда-то ты...

- Было дело, - усмехается Доррин. - Думал, что влюблен в нее, но потом встретил Лидрал и понял, в чем разница. А Кадара с первой встречи влюбилась в Брида. Все это время она оставалась для меня не возлюбленной, а сестрой. Ей все кажется, что я мог спасти Брида, и она продолжает на меня сердиться, но это пройдет. Надеюсь стать для ее ребенка добрым дядюшкой, - он встает со скамьи и, помолчав, говорит: - Брат, мне потребуется твоя помощь.

- С отцом?

- Нет, отец не станет слушать ни меня, ни тебя. Да оно и ладно, пусть бы прислушивался к здравому смыслу, - отзывается юноша, шагая по направлению к уже подведенному под высокую крышу зданию.

Кил с озадаченным видом следует за ним.

Остановившись у рабочего стола, юноша поднимает черную модель нового корабля:

- Что скажешь?

- Осадка очень глубокая, а надводная часть низковата.

- Правильно. Только таким и может быть судно с обшивкой из черного железа. А что скажешь об этом? Вещь тоже важная.

Открыв длинный черный ящик, Доррин демонстрирует металлическую трубку с ручкой и упором для плеча.

- Что это вообще такое? - недоумевает Кил.

- Пускатель для ракеты. Вот такой... - Доррин вручает брату заостренный цилиндр. - Внутри этой штуковины взрывчатый порошок.

- А Белые не подожгут его на расстоянии?

- Разве что самые могущественные из них. Корпус сработан из тонкой черной стали. На, возьми.

Подержав ракету в руке, Кил осторожно кладет ее на стол и спрашивает:

- Так чем я могу тебе помочь?

- Я хочу, чтобы ты рассказал об этом матушке. И объяснил ей, что у меня нет желания снова отправляться в изгнание.

- Но тебя никто и не отправляет.

Глаза Доррина темнеют, уподобляясь стали.

- Я хочу спасти Отшельничий, - произносит он. - Сделать это сейчас можно лишь с помощью моих кораблей. Оран вбил себе в голову, что для острова лучше оставить все как есть. Он будет пытаться убедить в своей правоте Эллну и Видельта, а я не могу одновременно строить корабль и доказывать, что не являюсь поборником хаоса. Нельзя быть механиком и политиком одновременно.

Он старается не обращать внимания на укол головной боли, напомнивший, что его обращение к брату и есть своего рода попытка заняться политикой.

- По-моему, ты как раз этим и занимаешься, - смеется Кил.

- Наверное, ты прав. Но что мне еще остается?

- Не стоит толковать с ними об оружии. Они и так знают, что ты способен создать нечто ужасное. Лучше я попробую объяснить им, что ты беспокоишься о судьбах своих людей, а позиция отца делает их положение неопределенным. У тебя ведь тут уже человек тридцать, и народ будет сюда стекаться. Тьма, да я и сам не прочь здесь поселиться.

- Честно говоря, я не считал, сколько людей к нам прибилось, хотя мы рады каждому. Не говоря уж о тебе, хотя рынок для сбыта улова у нас пока маловат.

- Будет больше, - смеется Кил. - Тебе не нужна сила. Если тебе что и требуется, так это время.

Доррин, которому слишком часто приходилось прибегать к силе, не может не признать правоту брата. Вопрос, однако, в том, дадут ли ему Белые и Совет это самое время?

- Ты прав. Но мне все равно тревожно.

- Пустить в ход силу никогда не поздно, - замечает Кил. - Но зачастую можно обойтись и словами. На матушку, например, твои письма очень даже подействовали.

- Положусь в этом на тебя, - говорит Доррин. - Хочешь взглянуть на эскиз моего нового корабля?

- Я шел сюда мимо стапеля и видел строящийся корпус. Все как на модели: низкая осадка, длинный киль и прочее.

- Я покажу тебе чертеж. Подожди здесь.

Нырнув в дом, в скудно обставленную комнату, которую он делит с Лидрал, юноша торопливо выхватывает из-под железной чушки большой лист.

- Вот, смотри, - он расстилает перед братом чертеж.

- Очень глубокая осадка, - повторяет Кил. - Мачт нет вовсе, а борта над самой водой.

- Это военный корабль. Боевой.

- Выглядит зловеще. Название уже есть?

- Пока нет. Нужно что-то черное, только вот что?

- Название должно быть подходящим случаю. Скажем, "Черный Кузнец" или "Черный Боец".

- Это ведь и не кузнец, да и не боец.

- Значит, "Черный Молот".

Доррин поджимает губы.

- Это, пожалуй, лучше всего, что приходило мне в голову. Ладно, там посмотрим, - он скатывает лист и добавляет: - Ты ведь мне рыбу присылал, а я так и не поблагодарил тебя ни за это... ни за то, что ты был здесь одним из немногих, кто пытался меня понять.

- Ты же всегда помогал мне, - отзывается Кил. - А я бы и рад ответить тем же, да никогда не мог ничего для тебя сделать. А теперь вот могу, - он встает и, глядя на пенящиеся за горловиной гавани белые барашки, добавляет: - Похоже, ветер налаживается. Нельзя его упускать, команда мне не простит. Наведаюсь, когда смогу.

Он неуклюже прижимает брата к груди и спешит к причалу.

Проводив Кила взглядом, Доррин уносит стаканы на кухню.