Инженер страны Советов

— Да, я ознакомился с вашим рапортом. Именно благодаря ему я с вами, товарищ Сазонов, беседую, а не веду допрос. Сразу скажу, что многие факты, изложенные в нём, были нам уже известны от других товарищей. Ваша же медлительность заслуживает серьёзного дисциплинарного наказания. Думаю, что вам будет вынесен строгий выговор по партийной линии. Но сейчас не об этом. Расскажите о своих, так сказать, сокамерниках. Один из них это ваш дальний родственник и к нему у нас вопросов нет. А вот другой очень заинтересовал. По докладам он смог при аресте буквально как щенков раскидать нескольких вооружённых и достаточно хорошо подготовленных сотрудников и потом во время допроса устроил форменное побоище. Что вы можете рассказать о нём?

В душе Николая боролись два "Я". Одно требовало рассказать всю правду о путешественнике во времени, а другое всячески этому противилось. Собравшись с духом он словно бросился головой вниз в холодный омут, приняв окончательное решение.

— Его зовут Шершнёв Михаил Андреевич. Он сын однополчанина Матвеева Фёдора Тимофеевича. Его отец недавно умер, но завещал сыну навестить бывшего командира. Приехал из Пензы. Уже здесь пошёл по утру купаться, да кто-то сзади ударил по голове, забрал все вещи и документы, а самого сбросили в воду. Его чуть успели спасти, — эту версию они втроём обговорили сидя взаперти в камере.

— Вы лично видели его документы и можете подтвердить его личность? — взгляд капитана словно прожигал насквозь.

— Да, видел и подтверждаю, — ну вот и всё. Последние мосты сожжены и пути назад нет.

— Ну что же, товарищ Сазонов, больше вопросов к вам нет. Пока, — капитан выделил слово, — можете быть свободны. В ближайшие дни в Уфе будет принято решение касаемо вас и усиления людьми вашего района. Но, как я думаю, временно исполнять обязанности начальника районного управления НКВД будете вы. Так что принимайтесь за работу и наведите здесь порядок. И постарайтесь оправдать оказанное Вам доверие. Очень постарайтесь. И восстановите документы своему знакомому.

Глава 3. Откровенный разговор. Клад

Солнечный луч пробился через занавеску и упорно мешал мне спать. Вот ведь напасть. Так и придётся вставать. Но как же не хочется подниматься из мягкой и чистой постели. Тут я поймал себя на мысли, что в этом времени я первый раз просыпаюсь в нормальной постели и в нормальной кровати. Эх, хорошо. А то всё либо жёсткий топчан в каморке у Фёдора, либо не менее жёсткие нары в камере НКВД. После нашего спасения пришлось ещё три дня провести в, ставшей уже чуть ли не родной, камере, до установления, так сказать, личности. Правда эти дни провёл даже с некоторым комфортом. Выдали и матрас и пару одеял и медицинскую помощь оказали. Пришедший доктор лишь покачал головой, глядя на мою физиономию, больше похожую на реквизит из фильмов-ужаса, и намазал её какой-то вонючей мазью, посоветовав не обтирать её пока не впитается. Потом уже Ринат Гареев, наш спаситель, принёс какое-то снадобьё, как он сказал, народное, но от этого не менее вонючее. Как бы там ни было, но к моменту выхода на свободу лицо приобрело вполне человеческий вид. Во всяком случае встречные прохожие хоть и оборачивались вслед, но не шарахались в стороны. Так, не спеша, в сопровождении Фёдора и Рината, доковыляли до довольно большого пятистенника с высоким каменным полуподвалом и широкими воротами, за которыми оказался просторный двор с надворными постройками. В моё время на этом месте частных домов уже не было. Где-то примерно на этом месте будет стоять детский сад. Или теперь уже не будет?

Пока не спеша шли до дома Фёдора, где мне выделили для проживания целую комнату, как выразился Николай "чтобы на виду был", я жадно смотрел по сторонам, пытаясь угадать, где и что будет построено в будущем. Помогали оставшиеся в 21ом веке ориентиры. Водонапорная башня, Башкирская гимназия, в этом времени педагогическое училище; ориентируясь по ним более менее смог определиться. Конечно город изменился за этот, почти, век, но оставался вполне узнаваемым. А заводской гудок был таким родным, что, прикрыв вдруг заслезившиеся непонятно из-за чего глаза, я ощутил себя дома. Дом, теперь мой дом здесь. И моя задача сделать так, чтобы этот дом был как можно более крепким.

Откуда-то донёсся умопомрачительный запах чего-то вкусного и домашнего. Бросил взгляд на часы. Почти 8 часов утра. Пора вставать. Судя по звукам из кухни Татьяна уже давно на ногах. Вчера, когда меня привели в этот дом, она первым делом принялась осматривать мои раны и синяки и тоже намазала какой-то мазью. Похоже это уже входит у всех в правило мазать мою физиономию разными вонючими субстанциями. Потом мы с Фёдором были накормлены вкуснейшим ужином и напоены чаем с лепёшками. Чуть погодя пришёл Николай и мы там же на кухне продолжили нашу, начатую ещё в камере, беседу.