Инженер страны Советов

— Так я, может, до вас и шла. Вот с постояльцем вашим познакомиться, да за покупками в наш коопторг пригласить. Может ему папиросы надо, а у нас только завоз был. Да и другого чего для мужчин есть, — при этих словах бюст заметно колыхнулся.

— Благодарствую, но папиросы мне без надобности, — поспешил я ответить, так как видел, что Татьяна готова буквально взорваться, — не курю я. Ну а насчёт остального, то там видно будет. Может и зайду что прикупить.

— Так вы заходьте. Любого спросите, где наш магазин находится, так вам скажут. Меня Зинаида зовут. А вас?

— Михаил, — я слегка кивнул головой.

— Так вы заходьте, Михаил. Я вас буду ждать, — Зина победно улыбнулась и пошла вдоль улицы, выписывая бёдрами так, что едва не снесла ими пробегавшего мимо пацанёнка.

— Зинка-шалава, — зло прошипела Татьяна.

— Да не обращай на неё внимания, — махнул я рукой, — Любопытная она только очень.

— Ага, любопытная. Ни одного более менее стоящего мужика мимо себя пропустить не может. Говорю же, шалава, — моя напарница по сельхозработам просто пылала от праведного гнева.

— Ну вот видишь. Сама же говоришь, что стоящего, а я то побитый весь, будто забулдыга какой. Глянешь, так чистый вурдалак

— Да ты…ты… ты такой…вот… — Татьяна не нашла слов и замолчала, покраснев при этом.

— Да брось ты. Обычный я. Давай лучше ещё парочку рядков выкопаем и баней займёмся. А то Фёдор вернётся, а мы ничего не сделали.

Фёдор вернулся ближе к вечеру, когда уже во всю смеркалось, с какой-то весёлой злостью. С подводы, на которой он приехал, к воротам полетели пара объёмных тюков и свёрнутый матрас.

— Ты чего это разбушевался? — я как раз вышел из бани, которую пропаривал перед помывкой.

— А всё, уволили меня. Как только нас арестовали, так завхоз, вражина, своего родственника пристроил на моё место. Не ждал, что я вернусь. Думал всё, в Сибирь меня упекут. Да вот хрен вот ему, — Фёдор, похоже, слегка принял на грудь, — Хотел было рожу ему раскатать в блин да потребовать своё место назад, да больно родственника его жалко. Нормальный, вроде, мужик, семейный. Плюнул я на них, да расчёт взял. Так что принимайте постояльца. Пару-тройку дней отдохну, по дому дела кое-какие переделаю и пойду в артель к Филиппычу устраиваться. Давно он меня уже к себе зовёт.

— Да какой же ты постоялец, дядя Фёдя, — Татьяна выскочила на шум из дома, — твой же дом, так что живи на здоровье. Я сейчас тебе в комнате постелю, а завтра сам выберешь где тебе удобнее.

Баня удалась на славу. Фёдор, совместно с пришедшим со службы Николаем, в четыре руки исхлестали меня вениками так, что ноги не держали. Зато после, когда сидели, остывая, в предбаннике и пили ядрёный квас, почувствовал себя заново родившемся. Как говорил (или только ещё скажет?) товарищ Сталин, жить стало лучше, жить стало веселее, товарищи.

Со службы Николай принёс обещанные чертёжные инструменты, логарифмическую линейку, пользоваться которой в своё время нас, оболтусов-студентов, научил старый преподаватель сопромата в университете, и десяток листов белой бумаги примерно нулевого формата. Качество бумаги, конечно, не очень, но на безрыбье сойдёт и такая. На следующий день я с утра попытался, было, помочь докопать картошку, но был изгнан с огорода со словами, что и так почти всю накануне выкопали, а мне надо заниматься серьёзными делами, а не в земле ковыряться. Тем я и занялся. И тут меня ждало первое и достаточно приятное открытие. Оказывается я прекрасно помнил все расчёты, что мы делали, когда строили вертолёты в моём будущем, все чертежи были будто бы перед глазами и вся документация времён работы в Кумертау на вертолётном заводе тоже будто вчера прочитана. Нет, память не стала абсолютной, как у большинства попаданцев из книг, она стала ярче, что ли. Стоило слегка поднапрячь извилины и в голове всплывало, казалось бы, давно забытое. И вот на лист ватмана (буду так называть) легла первая линия, а на отдельном листе появились первые строчки расчётов.

Я так увлёкся, что пришёл в себя, когда кто-то чуть заметно тронул меня за плечо. За моей спиной стояла Татьяна и с каким-то благоговением смотрела на не совсем ей понятные линии и столбики цифр. За окнами смеркалось. Это что же, я весь день проработал? Только тут я почувствовал, что настолько проголодался, что слона бы съел.

— Миша, идёмте ужинать, — Татьяна с некоторой тревогой посмотрела на меня, — Вы так заработались, что обедать не смогли до вас достучаться.

— Так, Таня, во первых давай на ты, хорошо, — и дождавшись кивка от девушки, сопровождавшегося радостной улыбкой, продолжил, — а во вторых, в следующий раз не бойся меня отвлечь, а то я человек увлекающийся и могу так и сутки напролёт сидеть.