Инженерная онтология. Инженерия как странствие

Даже в приведенной выше методологической схеме ее автор или пользователь, будучи в состоянии встать в любую из позиций (1) — (4), находится сам вне схемы. Схема — при мне, порождена или усвоена мной, схема — для меня, но никоим образом не «я в схеме», — вот формулировка, остающаяся верной для любых неантологических схем.

Соединим теперь, как подобает инженеру, компоненты «онтология» и «схема» в цельную конструкцию — онтологическую схему.

Онтология может быть для особых нужд опредмечена и даже объективирована, например в коммуникации.

Желая сообщить о своей онтологии, человек вынужден создать ее представление в понятиях и других средствах. К этому готовому представлению он сам сможет затем отнестись, как к прочим знаковым объектам, чертежам или текстам. Тем более такой способ данности окажется первичным, отправным для адресата. Но изначально и неотменимо для-кого-то-своя онтология — не что-то отделенное от субъекта, не объект его ума. Это среда, делающее возможным его бытие. Так обстоит дело и с обыденной онтологией, и с (мета)профессиональной. В частности, если физик увлечется объективированием физической онтологии, ему грозит опасность перестать быть физиком и превратиться в философа, методолога физической науки. Ведь она тогда сделается исключительно объектом его работы, но не средой его профессионального бытия и мышления.

Любая не-онтологическая схема всегда сводима к ряду своих инструментальных или объектных применений: либо ею что-то делают, либо с нею. В сущности, она отличается от модели объекта или класса объектов непринципиально: степенью детализации и материалом.

Онтологическая же схема несводима к модели

Приведем наглядную для инженера иллюстрацию.

Мы в состоянии воспринимать и эстетически оценивать как изящество движений и поз человека, например, балерины, так и грациозные прыжки кота или бег скаковой лошади. В одном отношении, в качестве объектов зрительного восприятия, они рядоположены.

Но в восприятии нами человеческих движений непременно присутствует интуитивное вживание в чужое тело. Мы живем в подобном ему теле, с примерно таким же скелетом, степенями свободы в суставах и сравнительными длинами костей. Скелет и суставы суть среда и возможность любого нашего движения и положения и представляют собой их принципиальную онтологическую схему. Возможность её объективации или моделирования движений человеческого тела не отменяет ее изначальной данности нам как не-объекта. Напротив, схема скелета и суставов коня дана нам только как объект, а наша способность вжиться воображением в тело коня ограничена[24].

По аналогии с этим пространственным примером, непространственная онтологическая схема, то есть схема бытия, даже обыденного, а также, чем мы здесь заняты, метапрофессионального, если она усвоена, принята как схема, — это то, в чём, внутри чего ты оказываешься, уже оказался, — как мы все, будучи людьми, уже оказались в мире людей, живем и действуем в пределах человеческих возможностей.

Конечно, сначала с онтологической схемой встречаются как с объектом — чертежом и словесными пояснениями. Но это отношение должно быть превзойдено. Чтобы освоиться со схемой, она должна быть надета на ум, как необходимо примерить пимы и анорак, чтобы освоить их, как одежду, а не как экспонаты этнографического музея. Только тогда схема понимается адекватно, онтологически.

Онтологическая схема интуитивно усматривается. Мы разом, — не постепенно! — обнаруживаем себя внутри нее. Конечно, «разом» не значит «сразу вдруг»; можно долго пытаться понять; но, когда понимание, наконец, случается, то оно приходит целиком, а не частями. Все части и компоненты схемы делаются ясны, исходя из найденной позиции внутри схемы и взаимно проясняют друг друга: онтологическая схема непременно системна.

Из сказанного выше следует несколько неожиданный вывод: предлагаемые в данном учебнике в виде чертежей с легендами, онтологические схемы не суть сами онтологические схемы. Это только внешнее представление схем, которое применено как средство донесения этих схем до читателя, как средство, помогающее ему обнаружить себя в схеме.

Онтологические схемы, как таковые, не являются открытием или продуктом творчества авторов учебника. Они ими были обнаружены в индийской теоретической мысли и обильно представлены в таких ее школах, как абхидхарма, артхашастра и др. После обнаружения их стало возможным открывать, то есть обнаруживать, другие онтологические схемы в областях, которыми индийские мыслители не занимались. Углубляться в историю и тематику индийских онтологических схем будет здесь неуместно, да и само знакомство с ними практически бесполезно без должной подготовки. Более того, оно может повредить пониманию из-за превратного, но вероятного впечатления экзотичности и таинственности.