Инженеры

Тут внушительно и довольно естественно кашлянул Авдентов, но Степан не придал никакого значения этому предупреждающему сигналу, потому что об отступлении не помышлял. Он вышел из купе сильной, какой-то играющей походкой, и Рина Соболь проводила его долгим взглядом.

Все тише и тише мимо окна двигались здания, столбы, железнодорожные будки, проплыл над вагоном висячий железный мост, на котором стояли маленькие, почти игрушечные люди; и вот все остановилось.

Зноевский ушел, долго не появлялся, а поезд уже тронулся.

— Вот черт! — брюзжал Авдентов. — Не бежит ли за поездом? — И дотянувшись до окна, пробовал заглянуть, хотя и знал, что ничего не увидит. — Дурная привычка: всегда садится только на ходу, после проводника.

— Придет. Он, кажется, не из таких… А вы инженер тоже? — обратилась к нему спутница.

Вопрос был довольно неожиданный, — видно, Зноевский уже разболтал все, нахвалился! — и Авдентов, мысленно изругав приятеля, ответил ей не сразу.

Между тем, со Степаном не произошло ничего особенного. Идя по перрону, он заприметил за нарзанным киоском человека, невзрачного, крючконосого, как беркут, с деревянной ногой и с мешком за плечами. Не иначе, прятался от кого-то этот убогий человек.

Вплоть до второго звонка таился беглец, а потом поспешно заковылял к вагону. Но только вскарабкался на подножку, как настигла его «любовь» — низенькая, молодая, костистая бабенка, взявшаяся невесть откуда. С оглушительным визгом она вцепилась ему в штанину, а тот, держась за железные поручни, размахивал своей культяпкой, норовя отбиться, — и все же не смог… Поверженного на землю, она принялась молотить кулаками, приговаривая:

— Бежать, бежать от меня?!. Пострел деревянный, я всю силу мою на тебя потратила, а ты… и вещи мои забрал, шайтан постельный!.. В тюрьму посажу! Проси прощенья!.. Отпетый алиментщик! Куда тебя понесло?..

Вагоны бежали мимо, и Степан, не доглядев спектакля до конца, прыгнул в чужой вагон.

С пирожным, апельсинами и пирожками, завернутыми в бумагу, он торжественно вошел в купе; бронзовое лицо его светилось.

— Любопытный случай, поучительная история для неженатых, — начал он с ходу и запнулся, вспомнив о спящем старике. — Вместо четвертого вагона пришлось в девятый сесть и пробираться по чужой территории… Кушайте, Соболь…

Он любил всякие дорожные приключения и всегда, рассказывая о них, привирал, — а что уж сейчас тихомолком плел он своей знакомке, примостившись подле нее, осталось у него на совести.

Приключение совсем не интересовало Авдентова, он уснул и проспал всю ночь.

Утром Зноевский поднялся раньше всех (а может, и не спал вовсе), и уже заметно было, что он чувствует себя единственным полновластным хозяином нижнего этажа купе. Надлежало бы знать ему, что эта сомнительная игра стесняла Авдентова и крайне злила старика. Последний тяготился вольным поведением молодой пары и, демонстрируя свою враждебность, целый день просидел в коридоре, чтобы не видеть. Ушел и Авдентов, которому было не до них.

Зноевский и Соболь были довольны, что остались вдвоем.

Не умолкая, они болтали обо всем, что приходило в разум; а на остановках разгуливали по дощатым перронам. Он умел быть занимательным кавалером, не стеснялся в выборе тем и держался свободно, считая, что обо всем, происходящем в жизни людей, можно говорить с Риной, которая понимать умела.

Так, он рассказал ей о первом своем увлечении, когда ему было шестнадцать лет… Но это сделал скорее для того, чтобы узнать — замужем ли Рина Соболь.

— Да, была… пришлось разойтись через полгода. Но я не жалею. Хотя он был молод и обеспечен, но… поразительно скучен… Его не любили у нас в семье, папа тоже был против, — и я решила уйти… Нет, не раскаиваюсь.

Степану нравились люди — смелые, решительные, с честной прямотой поступков, только не совсем он верил, что развод произошел по ее собственному почину, да и самый повод казался несерьезным.

— А вы женаты? — просто спросила Рина. — Жена у вас красивая?..

— Я холост, — ответил Зноевский откровенно. — А красоту женщины ценю тогда лишь, когда она соединена в человеке с большим сердцем и чистой совестью.

Рина откинулась на подушку и выпустила голубое облачко дыма вверх:

— Это очень интересно… а скажите, что вы думаете обо мне?

— О вас?..

— Да… Случайно встретились… и так же быстро разойдемся своими дорогами… и не вспомните?.. Верно?

— Быть может и так… но вы, откровенно скажу, такая… Вас можно долго помнить…

ГЛАВА IV Голос из-за кордона

Авдентов уединился за свободным столом в салон-вагоне и, коротая время, просматривал свежий номер журнала. Сперва ему мешали довольно шумные, сидевшие неподалеку, две молодые пары, но потом он уже и не слышал даже, что беседа продолжается…

Особенное внимание привлекла статья известного буржуазного экономиста, который вертел цифрами, точно жонглер в цирке, но не решался или не хотел прокричать правду на весь мир — о двенадцати миллионах безработных и голодающих.

Дальше писал один врач своему приятелю в Англию: