Инжиниринг. Истории об истории

Скажу так: золотой фонд — это те люди, которые, несмотря на все трудности, работают самоотверженно, без ссылок на невозможность выполнения задачи. Поясню: для меня есть две категории людей — «над чертой» и «под чертой». Например, есть проблема, и можно сделать все, чтобы ее решить, а можно найти тысячу оправданий, чтобы не решать. Те, которые решают, — над чертой, вторые — под ней. Так вот, наш золотой фонд — те, кто стоит над чертой.

Замечу, что год от года мы ужесточаем требования к молодым кадрам. Сегодня начинающий специалист, приходящий в компанию, должен владеть английским языком, пройти обучение на нашей базовой кафедре и иметь очень хорошие базовые знания, подтвержденные высоким средним баллом. Я считаю, что бо́льшая часть молодежи у нас очень хорошая и перспективная и соответствует всем вышеперечисленным критериям. Встречи с молодыми специалистами показывают, что это так.

Непростой период с конца 1980-х до 2000-х мы проживали, можно сказать, со всей страной. Выживали. Просто работали с людьми, объясняли, искали работу где только могли, брались за все. Но самое главное — руководство института было честным во всем. У нас в коллективе никогда не существовало «черных касс», «серых зарплат». Никто никому и никогда не выдавал зарплату в конвертах. Это я говорю как на духу. Никаких там творческих, временных коллективов не было.

Сохранить «ядро»

В один год от нас ушло много специалистов, и нам их очень не хватало. Это был тяжелый период, но все-таки верили, что проектировщики потребуются государству. Пусть не в атомной, в тепловой сфере, но понадобятся. Поэтому всеми силами старались, чтоб ядро у нас осталось. Был в жизни института отрезок, когда каждый сотрудник получал зарплату, равную минимальному размеру оплаты труда, так называемому МРОТ. Он на тот момент составлял порядка 200 рублей.

Я тогда был начальником отдела и получал, как и все, 200 рублей. И все это видели. И это было самое важное, поэтому те, кто оставались, верили, что мы с ними, мы их не бросили. В итоге мы сохранили основной костяк специалистов.

На базе Группы компаний ASE создан мощный проектный блок, сложилось хорошее взаимодействие между институтами Нижнего Новгорода, Москвы и Санкт-Петербурга. Эту консолидацию нижегородцев, москвичей и петербуржцев я считаю правильным решением. И первый шаг, который мы сделали после слияния, — объединение и централизация служб IТ и инжиниринга.

2016 г.

Александр Полушкин «Мы — из Ростова»

Александр Константинович Полушкин. Старший вице-президент по управлению проектами АО «НИАЭП», АО ИК «АСЭ» c 2013 по 2017 год, в настоящее время — советник директора отраслевого центра планирования и контроля сооружения объектов АО АСЭ

В 1972 году я окончил Московское высшее техническое училище имени Н.Э. Баумана по специальности «Энергетические машины и установки». На Ленинградской АЭС прошел путь от инженера до начальника смены реакторного цеха. Был начальником смены станции Южно-Украинской АЭС, заместителем главного инженера по эксплуатации…

Герой Мольера на склоне лет узнает, что всю жизнь разговаривал прозой. Так и я в шутку могу сказать: оказывается, есть слово, которое обозначает то, чем я и мои коллеги занимались всю жизнь, — инжиниринг. За 50 лет работы в отрасли мне посчастливилось осваивать самые разные направления. В течение 16 лет занимался эксплуатацией. Удалось постоять у пульта различных реакторных установок и атомных блоков, начиная с РБМК на Ленинградской и заканчивая ВВЭР на Калининской АЭС, где вырос до заместителя главного инженера по эксплуатации.

Ленинградские «миллионники» были первыми блоками такой мощности в Европе. Соответствующей автоматики тогда еще не было. Существенно позже стали появляться системы автоматического регулирования и контроля состояния реактора, а в те годы многое было отдано на откуп оператору, и он отвечал за безопасность и правильность управления. И это была, безусловно, очень ответственная работа. Надо было сочетать и понимание физики протекающих в реакторе процессов, и знание и соблюдение действующих инструкций и регламентов. Это была хорошая школа. Описывать сложности того периода — это, наверное, отдельный разговор.

Первая плавучая

Мне посчастливилось поработать организатором, руководителем проекта создания плавучей атомной станции. И то, что сегодня эта станция работает на Чукотке, в Певеке, меня, безусловно, не может не радовать, потому что это проект, который мы начинали с коллегами в самые сложные 1990-е годы. Он получился очень долгим, и для этого было много всяких причин как объективного, так и субъективного характера.