Инжиниринг. Истории об истории

Я этих ребят, индийцев, люблю, они близки мне. Они очень жизнелюбивые, искренние. Хотя хитростью, даже жуликоватостью некоторой, похожи на цыган. И такие же горячие, но отходчивые. Они какие-то свои, более открытые, что ли. Вот китайцы — очень замкнутые люди, зажатые, потому что они как солдаты одной большой армии. Но я их понимаю, потому что сам долго жил в СССР. Индия же никогда не была коммунистической страной, они искренние, словно дети, хотя как переговорщики тоже довольно суровы. Переговоры вообще со всеми вести нелегко.

Дух компании

Сегодня самое главное — сохранить дух компании, который всегда был нацелен на то, чтобы каждый проект реализовать вовремя и качественно. Если мы этот дух сохраним, будет процветание всего, и промышленности в том числе. Слава богу, сегодня есть конкуренция, уже не фонды решают, как раньше, а деньги. Поэтому кроме монополистов можно себе подрядчика выбрать и даже что-то купить и на Западе. А раньше как? Завод тебе дали — вот поставщик, и работай только с ним, с другим нельзя. «Да не хочу я, другого хочу!» — «Нет, он твой поставщик». Есть, правда, риск впасть в другую крайность — стремиться хорошо заработать, а дела вовсе не сделать.

Не устану повторять: сохранить идею, дух компании — это самое главное, без этого никуда.

2017 г.

Александр Селихов «Герой провинции Цзянсу»

Александр Павлович Селихов. Руководитель представительства АО АСЭ в городе Ляньюньган с 1999 по 2011 год

В 1972 году я окончил строительный факультет нефтяного института в Грозном. Того самого, что оканчивал еще академик Миллионщиков. В 1995 году институт был разрушен, а в 2007 году новый его корпус открылся уже в другом месте. Но мемориальная доска с именем академика сохранилась.

Чернобыльские рубли

После получения диплома меня направили в трест «Кременчугглавстрой» под Киевом. Трест как раз начинал строительство Чернобыльской АЭС. Я стал мастером участка, работал в управлении строительства реакторного отделения на четвертом энергоблоке. Под каждым из четырех чернобыльских блоков лежат мои металлические рубли, брошенные по традиции при заливке фундамента.

В 1986-м уже с должности главного технолога я был переведен главным инженером на Хмельницкую АЭС. Мы с женой и детьми уже два года жили в Нетешине, поселке Хмельницкой станции, а родители остались в нашей старой квартире в Припяти. Утром 27 апреля, в воскресенье, прошел слух: на ЧАЭС что-то случилось. Стали звонить старикам — узнать, в чем дело. Связи с Припятью нет. Мы с женой, недолго думая, в машину — и туда. Километров за сто остановила милиция, показываю удостоверение — не пропускают. Мол, работаешь на Хмельницкой, а в Припять зачем? К родителям, говорю. И тут они вдруг как заорут на меня: «Какие родители?! Эвакуация идет!»

И вправду, эвакуация уже шла. Кутерьма, неразбериха. Я все-таки нашел родителей и тут же оставил на обочине дороги: повез до ближайшей станции семью знакомого с малолетними детьми. Когда привез стариков в Нетешин, они немного успокоились. Через день потихоньку от них отнесли на проверку верхнюю одежду. Специалисты померили уровень радиации и говорят: «Шапку и пальто советуем захоронить». Запечатали в полиэтиленовый мешок и сдали куда следует. Отец, помню, сильно переживал: «Всего лет десять назад было куплено пальто — и на тебе». А то, что осталось в квартире, в городе… Они тогда и думать не хотели, что все это сгинуло…

На край света

На Хмельницкой АЭС я проработал два с половиной года и уже первый блок пускал в качестве руководителя строительства. Пустили первый блок, собирались пускать второй, вырисовывались третий, четвертый, а потом настали 1990-е годы с разными бурными событиями. Все развалилось, и надо было просто выживать. Выезжали на объекты по всей Украине и России. В 1998-м мне позвонил Евгений Александрович Решетников и пригласил строить Тяньваньскую АЭС.

Мы с женой сразу же отказались от этой поездки. Я вообще не планировал ехать за границу, потому что никогда там не работал. Но потом подумали, посмотрели. В конце концов, на моем месте в случае моего отъезда оставался нормальный человек, можно сказать, преемник — главный инженер. (В итоге он нормально справился с этой задачей.) И когда Евгений Александрович позвонил второй раз в декабре, мы с женой сели, все взвесили и решили согласиться. В январе я приехал в китайское управление «Атомстройэкспорта» к Нечаеву. Мы с ним побеседовали, друг другу понравились, и я дал согласие на сотрудничество. Сначала был назначен начальником управления тогда еще Ляньюньганской АЭС и параллельно — главным консультантом китайского заказчика.