Иоанн Безземельный, Эдуард Третий и Ричард Второй глазами Шекспира

– Вот именно: скромней! – сердится Эдуард. – Разве я велел тебе копаться в ее душе? Мне скромница не нужна, я бы предпочел развратницу. Все вычеркивай! И никаких разговоров про ночь и луну, сравнивай ее только с солнцем, напиши, что она ярче солнца в три раза. И так же, как солнце, греет, смягчает зимнюю стужу, создает яркие краски лета, ослепляет тех, кто на него смотрит. Проси мою даму быть щедрой, как солнце, которое светит одинаково всем: и чахлой травинке, и пахучей розе. Ладно, давай посмотрим, что там у тебя дальше идет, после луны.

Людовик затягивает песню с самого начала:

– «Прекрасней и скромней царицы ночи и в твердости отважней…»

– Ну? Отважней, чем кто? – нетерпеливо перебивает король.

– «Отважней, чем Юдифь…»

Сравнение с известным ветхозаветным персонажем Эдуарду тоже не нравится. Юдифь, как мы знаем, во время войны иудеев с ассирийцами проникла в лагерь врагов, соблазнила полководца Олоферна, а когда тот напился и заснул, отрубила ему голову.

– Кошмар! Ты еще меч ей в руки сунь, а я бы тогда ей голову подставил. Все это тоже вычеркивай! Ну, послушаем, что там у тебя дальше.

– А больше я пока ничего не сделал, – признается Людовик.

– Спасибо, что хоть плохо, да немного, – удрученно произносит король. – Вот уж правду говорят: не рассказывай о том, чего не знаешь или не испытал. Пусть о войне говорят солдаты, о тяготах тюремной жизни – заключенные, о наслаждении едой – голодные, о страданиях – больные. Лучше я сам попробую, от тебя толку никакого, ты ничего не понимаешь в любви.

Входит графиня Солсбэри.

– Тссс! – шипит Эдуард. – Вот она идет, сокровище моей души. Твой текст, Людовик, никуда не годится, в любовной поэзии ты ничего не смыслишь. И почему так выходит, что все занимаются не своим делом? Даже мои разведчики и летучие отряды – все находятся не там, где следует.

Однако ж этот коротенький монолог можно интерпретировать и совершенно иначе, разделив его, как шлагбаумом, репликой: «Негоден никуда твой план, Людовик». Король видит графиню, говорит: «Тссс!» и дальше, повысив голос, делает вид, что обсуждает со своим наперсником обстановку в войсках, ну, типа он такой деловой, занят по уши важными государственными делами, а вовсе не любовные стишата кропает. Впрочем, попытайтесь сами представить себя режиссером и поставьте перед актерами ту задачу, которая вам увидится в этом тексте:

Тссс!
Сокровище души моей идет.
Негоден никуда твой план, Людовик, —
И неуч ты изрядный в этом деле.
Разведчики, летучие отряды —
Все, все не там, где следует.

– Простите за смелость, ваше величество, я пришла вас проведать, узнать, как вы поживаете, – учтиво произносит графиня.

Эдуард тихонько шепчет Людовику:

– Иди и все переделай.

Насчет «тихонько шепчет» ремарки нет, я ее выдумала, исходя из первого варианта интерпретации. Но если следовать второму варианту, то король, конечно же, голос не понижает и говорит достаточно громко, отдавая распоряжение подчиненному «идти и все переделать».

Людовик уходит.

– Мне больно видеть, что вы так печальны, ваше величество, – продолжает графиня. – Я могу что-нибудь сделать, чтобы поднять вам настроение?

– Меня невозможно утешить, – отвечает король. – Здесь я не живу, а мучаюсь.

– Не могу поверить, чтобы здесь вам кто-то посмел не угодить! – в ужасе восклицает графиня. – Скажите, что не так, ваше величество?

– И ты это исправишь?

– Сделаю все, что в моих силах, – неосмотрительно обещает она.

– Ну, если так, то я спасен. Дай слово, что поднимешь мне настроение, – и я снова буду весел и бодр, а если нет – тогда помру.

– Я готова сделать что угодно!

– Клянись, – требует король.

– Клянусь святыми небесами.

– Ну, тогда представь себе такую ситуацию: есть король, который в тебя влюблен, и в твоей власти сделать его счастливым. Ты же поклялась вернуть мне радость – так сделай это. Что скажешь? Буду я счастливым?

Графиня, конечно, все прекрасно понимает, но пытается изящно вывернуться:

– Ваше величество, всю любовь, которую я вправе вам отдать, я вам дала вместе с моей преданностью. Приказывайте, я буду повиноваться.

– Но я же сказал, что люблю тебя! – раздражается Эдуард.

– Вам нужно красивое тело? Ну, берите, если можете. Хотя цена ему невелика, по правде говоря. Или вам нужна моя честь? Возьмите, если сумеете. Берите все, что сможете взять.

– Мне нужна твоя красота, – довольно-таки прямолинейно заявляет король.

– Если бы я смогла отделить внешность от личности, я бы с радостью сняла ее и отдала вам. Но поскольку они неразделимы, вам придется взять мою красоту вместе с моей жизнью.

– Но ты могла бы дать мне ее как бы взаймы. Я бы с удовольствием попользовался и вернул тебе.