Иоанн Павел II. Поляк на Святом престоле

Возвеличивание Богородицы, между прочим, сподвигло Иоанна Павла II сформулировать свои взгляды на роль женщины, тем самым ответив на упреки как феминисток, так и тех протестантов (например, англикан), которые рукополагали женщин в священники. В июне 1987 года он провозгласил год Девы Марии, день окончания которого, 15 августа 1988 года (праздник Успения Богоматери), отметил апостольским посланием «Mulieris Dignitatem» («Достоинство женщины»). В этом документе опять нашлось место сравнениям супружества как союза Христа (мужчины) и Церкви (женщины). Именно в таком ключе, по утверждению Войтылы, следует понимать слова апостола Павла: «Женщины, повинуйтесь своим мужьям как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос есть глава Церкви, Он же Спаситель тела» (Еф 5: 22–23). Каждый из них несет на себе определенные обязанности, которые не следует смешивать, поэтому негоже женщинам стремиться уподобиться мужчинам — это противно Божьей воле. У женщины своя особая роль в священной истории, нередко даже более важная, чем у мужчины: достаточно вспомнить, что Христа родила Дева Мария, а когда его распинали, рядом также остались почти одни женщины. Подчиненное положение женщин явилось следствием первородного греха, который совершила женщина ради мужчины. Однако все грешат, недаром Иисус вступился за блудницу, осужденную к закидыванию камнями: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень» (Ин 8: 7). Искупление Христа исправило многовековую несправедливость. Отныне мужчины и женщины равны перед Богом[945].

Провозглашение Богородицы матерью церкви выглядело удачным ходом для сближения с восточным христианством. В рамках года Девы Марии Иоанн Павел II отслужил в Риме и окрестностях несколько униатских литургий, а в декабре 1987 года принял в Ватикане патриарха Константинопольского Димитрия — почти такого же путешествующего иерарха, как и он сам. За четыре месяца до визита в Апостольскую столицу Димитрий посетил СССР, что стало не меньшей сенсацией, чем его поездка в Рим. Два предстоятеля совместно помолились при гробе святого Петра. Однако для общего богослужения время пока не пришло — две церкви, как и раньше, делила догматика и обрядность. В декларации, подписанной гостем и хозяином, выражалась надежда на возвращение церковного единства, а Димитрий еще и вознес молитву за то, чтобы обе церкви узрели наконец «Господень день, день объединения, мира братства и единства». По мнению Д. Вейгела, в этих словах отразилось, кажется, иное восприятие патриархом пути к единению: если Войтыла торопился закончить дело к 2000 году, то Димитрий откладывал решение вопроса до Второго пришествия.

Дело тормозилось еще и тем, что в православной церкви патриарх Константинопольский — отнюдь не такой неоспоримый глава, как римский папа в католичестве, и не может указывать остальным патриархам. Впрочем, и Апостольская столица не была избавлена от внутренних раздоров по этому вопросу. Это проявилось на совместном заседании Конгрегации вероучения и Папского совета по содействию христианскому единству, состоявшемся 30 января — 1 февраля 1989 года. Сотрудники обоих департаментов набросились друг на друга с упреками касательно политики в отношении англикан. В итоге Ратцингер добился, чтобы с его ведомством обсуждали доктринальные вопросы сближения церквей, прежде чем утверждать какие-либо документы. А четыре года спустя, 8 июня 1993 года, Совет по содействию христианскому единству наконец выпустил пособие, в котором четко формулировались принципы католического экуменизма[946].