Иоанниты

– Догадывалась, это даже к лучшему, – ответила дочь, облокачиваясь на стойку. – Хочу кое-что изменить. Новый адрес.

– Я слушаю.

– Когда получит письмо, пусть приходит не в «Рыбу-кружку», а на пятьдесят два по Булыжной улице, квартира три.

– Булыжная улица пятьдесят два, квартира три, – опустив глаза, басисто повторил хозяин. – Я обязательно передам.

– Не забудешь?

– Булыжная улица – несложно запомнить. Номер дома тоже не забуду – мне сейчас ровно пятьдесят два. На этом всё?

– Ещё два абсента.

На столешнице оказались два стакана, на дно каждого из которых колоритный хозяин заведения брызнул немного зелёной жидкости. Видимо, чтобы не привлекать внимания, здесь Белой Бестии приходится пить людские дозы.

Второй стакан она протянула мне. Пришлось чокнуться и хлебнуть горькой пакости. Этот абсент, впрочем, не так плох, даже чем-то хорош. Кеннерский, разумеется, лучше его стократ, но тоже пить можно.

Распрощавшись с трактирщиком, Виктория повела меня скорее к выходу. После натопленного «Маяка» ходить по мёрзлым улицам нет совсем никакого желания. Я укутался поплотнее. Рана на спине просто-таки льдом покрывается, леденит не по-божески.

Ярдов двадцать прошли в молчании. Я склонил голову и, как ребёнок, занялся крошением льда на лужицах. Трость для этого отлично подходит.

– Ты же догадался, о ком речь? – намекая, что хотела бы избежать вопросов, проронила Виктория.

– Догадался, дело несложное, – не сказал бы, что сам жажду вдаваться в детали. – Всё думал, куда ж он запропастился…

– Он тоже, так сказать, на скользком пути.

– Пират? – получилось у меня посередине между вопросом и утверждением. – Бывает.

Разговор на эту тему не задался. Мне неудобно говорить об этом, Виктории, почему-то, тоже. Не знаю, при каких обстоятельствах они разошлись, при каких обстоятельствах жили.

– Он с тобой видится в «Рыбе-кружке»?

– Да, изредка туда наведывается. Кстати, а ты как узнал, что меня можно найти именно там?

– Случайно вышло, – пожал я плечами, – следил в газетах за тобой, прознал, что ты опекаешь заведения в Чудо-городе. Зашёл в первый приличный кабак.

– Ну, это единственный приличный кабак, – рассмеялась Виктория. – Гм, когда расползётся слушок, что от моей банды ничего не осталось, начнутся грабежи, рэкет. Чёрт, я раньше и не осознавала, как нужна людям.

Меня повеселило. Да, всегда так бывает, что в какой-то момент находится человек, который жить без тебя не может. У всех такой есть. Ну, за редкими исключениями.

Я вспомнил Арику. Возможно, она гуляет там с Хорисом, держит дом в порядке, играет на рояле и тоскливо ждёт нашего возвращения. Быть может, навещает старых друзей. Они же должны у неё быть.

А, возможно, Чёрный День уже прикончил… не надо об этом думать.

В Фанеке Чёрный День можно приобрести у Ноэля…

Голова идёт кругом. То совсем худо, что я перестаю слышать и чуть не падаю, то почти незаметно. Если часто моргать и дышать глубже, становится легче.

Виктория увидела, что меня немного пошатывает и тревожно прошептала:

– Всё в порядке?

– Абсент в голову ударил, – криво ухмыльнувшись, отшутился я.

– Я серьёзно.

– Голова немного закружилась. Уже прошло, всё нормально.

Я попытался изобразить, как бойко я могу идти да с какой гордой осанкой. Дочь это ни капли не убедило.

– Это ведь плохо? Я в смысле, что очень плохо?

– Эх, да, врать тебе не стану, это паршиво. Совсем скоро, наверно.

Отличный момент, мать его, замолчать. Мы погрузились в свои мысли (я уже не уверен, что именно в свои). Никто о хорошем не думает – не получится.

Свернули. В свете уличных фонарей Виктория выглядит болезненно бледной, прямо неживой. Господи, за что же ты дал ей такую судьбу? Моя это вина.

Смотреть, как Виктория погрязает в тоске, стало невыносимо. Я спросил первое, что пришло на ум:

– А дом пятьдесят два на Булыжной улице – что за место?

– Там квартира Дюкарда, – охотно рассказала Виктория.

– У него была квартира?

– Да, перешла по наследству от родителей не так давно. Он рассказал о ней только мне. Сам в неё возвращаться никогда не хотел, да и приглашать туда тоже не собирался никого. Что-то у него там осталось, неприятные воспоминания. Надеюсь, он будет не против, если я с Адамом и Роде какое-то время там поживём…

– И хорошая квартира? – спросила я без интереса. Чисто поддержать разговор.

– Он один раз приводил меня посмотреть. Честно говоря, я напросилась. Там очень уютно, мило. Его родители хорошо зарабатывали, он, вообще, из приличной семьи.

– Что его тогда сподвигло стать преступником?

– Насколько я знаю, его выгнали из дома. Не знаю, что он натворил, но его пятнадцатилетним ребёнком просто взяли и выгнали. Наверно, это было сделано его родителями в сердцах, они, скорее всего, хотели его тут же вернуть, а он воспринял всё слишком буквально и побрёл скитаться по улицам.

– То есть, стал бандитом по недоразумению? – тупо переспросил я.

– Это всего лишь моя догадка. Дюкард лишь вскользь упоминал этот момент. На самом деле, так со всеми: у каждого в банде было столько скелетов шкафу, о которых я не подозревала. Приходилось доверять людям, о которых я знала… у некоторых только имя.