Иосиф Бродский: Американский дневник

Звуковые ряды, состоящие из сочетания звуков, слов и отдельных фраз, используются в поэзии Бродского в позиции номинативных единиц: субъекта ("В парвеноне хрипит "ку-ку""; "сгину прежде, чем грянет с насеста / петушиное "пли""); объекта ("Там / и находится Запад, где выручают дам, / стреляют из револьвера и говорят "не дам", / если попросишь денег. Там поет "ла-ди-да", / трепеща в черных пальцах, серебряная дуда"; "завоеватель, старающийся выговорить "ча-ча-ча""; "я взбиваю подушку мычащим "ты""); обстоятельства (""Тук-тук-тук" стучит нога / на ходу в сосновый пол"); определения ("Иногда в том хаосе, в свалке дней, / возникает звук, раздается слово. / То ли "любить", то ли просто "эй""; "И повинуясь воплю "прочь! убирайся! вон! / с вещами!" само пространство по кличке фон / жизни, сильно ослепнув от личных дел, / смещается в сторону времени, где не бывает тел"; "так пальцы слепца / неспособны отдернуть себя, слыша крик "Осторожней!"").

В эссе, посвященном творчеству американского поэта Роберта Фроста, Бродский писал:

"У Фроста была теория о, как он их называл, "звукопредложениях". Она связана с его наблюдением, что звучание, тональность человеческой речи так же семантичны, как и реальные слова. К примеру, вы слышите разговор двух людей из-за запертой двери комнаты. Вы не слышите слов, но понимаете общий смысл диалога; практически вы можете довольно точно домыслить его суть. Другими словами, мотивчик значит больше текста, вполне заменимого или избыточного" ("О скорби и разуме", 1994).

Обладая статусом номинативных единиц, сочетания звуков способны обозначить предмет или понятие, одновременно квалифицируя его, как, например, при воспроизведении мелодий: в сочетании "ла-ди-да" ("Там поет "ла-ди-да", / трепеща в черных пальцах, серебряная дуда") слышится легкая приятная музыка; "ча-ча-ча" в отрывке "Завоеватель, старающийся выговорить "ча-ча-ча"" передает энергию, бурное веселье; "Бэби, не уходи" в предложении".Бэби, не уходи., - говорит Синатра" является клишированной версией популярных песен о любви.

Бродский часто вспоминал о том, как в начале его поэтической карьеры Евгений Рейн дал ему совет: "Если хочешь, чтобы стихотворение работало, избегай прилагательных и отдавай решительное предпочтение существительным, даже в ущерб глаголам"[180]. Этот совет, по словам поэта, "сослужил ему хорошую службу". Звуковые сочетания в позиции номинативных единиц являются одним из поэтических приемов, позволяющим поэту давать определения при формальном отсутствии прилагательных.

Устойчивое метафорическое значение звуковых образов, выявленное Бродским, позволяет ему использовать их в поэзии не только как определения, но и в качестве объектов для сравнения, как, например, в предложениях: "не оставляет следов глубоких / на площадях, как "прощай" широких, / в улицах узких, как звук "люблю""; "голос кукушки. Теперь он звучит грубей, / чем тот же Каварадосси — примерно как "хоть убей" / или "больше не пей"".

Употребление сравнительного оборота достигает цели только в том случае, если характеристики вспомогательного предмета, который говорящий привлекает для сопоставления, не вызывают вопросов у его собеседника, то есть обладают общепринятыми значениями на языковом уровне. Вводя в поэтический текст звуковые образы в нетрадиционном качестве, Бродский расширяет сложившееся в языке представление о метафоре, вовлекая в средства ее выражения все новые и новые образы.

Обращение Бродского к звукам помогает точнее передать особенности проявления описываемой ситуации. Например, междометие "ах", которое вместо существительного "восторг" употребляется в предложении "Мысль о пространстве рождает "ах", / оперу, взгляд в лорнет", дополнительно указывает на манерность, неестественность чувства; а приветствие "Здравствуй, вот и мы!" в строках "Скушно жить, мой Евгений. Куда ни странствуй, / всюду жестокость и тупость воскликнут: "Здравствуй, / вот и мы!" Лень загонять в стихи их" выражает радостное предвкушение новой жертвы; форма повелительного наклонения в предложении "Север крошит металл, но щадит стекло. / Учит гортань проговаривать "впусти"" свидетельствует о новом этапе, который наступил в отношении лирического героя к любимой женщине, — он готов смириться и, забыв о гордости, молить ее о том, чтобы она позволила ему быть рядом.

Звуковые образы в поэзии Бродского в силу своей доступности уравновешивают усложненный синтаксис предложений, являясь смысловыми "зацепками", позволяющими понять содержание. Обладая фонетическим и смысловым значением, они являются в то же время ярким стилистическим приемом, привлекающим внимание читателя к наиболее важным, с точки зрения автора, смысловым компонентам предложения.

В стихотворении Бродского 1987 года "Вечер. Развалины геометрии" звуковой образ способствует пониманию крайне сложной для восприятия предпоследней строфы: Как войску, пригодному больше к булочным очередям, чем кричать "ура", настоящему, чтоб обернуться будущим, требуется вчера.