Иосиф Флавий. История про историка

Одно снова несомненно: приводя слова Тита по этому поводу, Иосиф в очередной раз пытается снять с него ответственность за разрушение города и Храма: «Мир, религиозную свободу и прощение за все их поступки я предлагал иудеям, — якобы сказал Тит. — Но они избрали себе вместо единения раздоры, вместо мира войну, вместо довольствия и благоденствия голод; они собственными руками начали поджигать святилище, которое мы хотели сохранить, и они же являются виновниками употребления такой пищи. Но я прикрою теперь позор пожирания своих детей развалинами их столицы. Да не светит впредь солнце над городом, в котором матери питаются таким образом. Такой пищи более уже достойны отцы, которые и после подобного несчастья все еще стоят под оружием» (ИВ, 6:3:5).

1 августа 70 года начался обратный отсчет существования Второго Иерусалимского Храма.

Глава 8. Не всё пожирает огонь

В течение недели установленные легионами тараны пытались пробить стену Храма, однако камни, из которых она была сложена, оказались такими мощными, что стена не поддавалась. Величина и мощь этих камней поражают и сегодня туристов, приходящих к иерусалимской Стене Плача — единственной сохранившейся от Западной стены Храма.

Отчаявшись пробить стены, 9 августа, или 8-го Ава по еврейскому календарю, римляне попытались взобраться на нее по лестницам, но евреи закалывали первых, кому удавалось это сделать, еще не успевших прикрыться щитом, а затем сбрасывали лестницы вниз, и многие из тех, кто карабкался за ними следом, разбивались насмерть.

Больше того: евреи сумели захватить несколько знамен, а потеря знамени всегда считалась у римлян величайшим позором. В тот момент, когда защитники Храма, как казалось, успешно отбили первый штурм, два офицера Симона бар Гиоры решили сдаться в плен, напомнив при этом Титу о его обещании в случае такой сдачи сохранить им жизнь. Тит в ответ заметил, что с большой охотой казнил бы их, так как они решили сдаться уже после того, как поняли неотвратимость поражения и своей гибели, а до того продолжали сопротивляться, но решил сохранить верность слову.

Увидев, что подняться на лестницах не получается, легионеры подожгли обитые серебром ворота. Металл вскоре расплавился, потек горячей лавой, а огонь от ворот перекинулся на галереи и другие деревянные строения, и его жар заставил отступить как штурмующих, так и осажденных, не решившихся или не сумевших его потушить, вследствие чего пламя вокруг Храма бушевало всю ночь.

Утром 10 августа (9-го Ава) Тит собрал военный совет, чтобы решить, что делать с Храмом. Он понимал, что речь идет об историческом решении, и явно хотел, чтобы другие разделили с ним эту ответственность. В совете приняли участие начальник штаба армии Тиберий Александр и главы легионов, трибуны и вассальные царьки.

Иосиф допущен на него не был и явно пересказывает происходивший там разговор со слов Тита.

Мнения участников этого судьбоносного совещания разделились: одни считали, что Храм в любом случае должен быть уничтожен, так как является главным центром жизни евреев всего мира, и пока он будет стоять, то будет постоянным источником мятежей. Другие предлагали пощадить Храм в случае, если евреи сложат оружие и дадут слово никогда больше не поднимать его против Рима. Если же они снова его поднимут, то Храм из места религиозного культа превратится в военную крепость, и вот тогда его действительно можно будет разрушить по всем законам.

И снова Иосиф выставляет Тита яростным сторонником сохранения Храма в качестве одной из самых больших жемчужин в короне Римской империи: «Но Тит сказал: „Если даже они будут сопротивляться с высоты храма, то и тогда не следует вымещать злобу против людей на безжизненных предметах и ни в каком случае не следует сжечь такое величественное здание; ибо разрушение его будет потерей для римлян, равно как и наоборот, если храм уцелеет, он будет служить украшением империи“. Фронтон, Александр и Цереал с видимым удовольствием присоединились к его мнению» (ИВ, 6:4:3).

В завершение совещания Тит приказал главам легионов дать своим солдатам небольшой отдых, затем погасить еще пылавший огонь, расчистить через развалины галерей дорогу к Храму и приготовиться к решающему штурму. Сам же он удалился в развалины Антонии и решил следить за ходом штурма с этого наблюдательного пункта. Его приказ сохранить Храм был передан по армии, но дальше, как принято говорить в наши дни, что-то пошло не так, и приказ был нарушен. Причем в массовом порядке.

Ряд исследователей считают, что на самом деле либо такого приказа не было, либо, дав обещание своим придворным евреям — Веренике, Агриппе Второму и Иосифу — пощадить Храм, Тит и не думал его выполнять. Удалившись в Антонию, он дал понять офицерам, что они могут действовать по своему усмотрению и он не будет сильно возражать, если приказ будет нарушен.