Иосиф Флавий. История про историка

Нет ни одной книги об Иосифе Флавии, в которой не отмечалось бы, что все написанное им об Иоанне Гисхальском не просто далеко от какой-либо объективности, но буквально дышит злобой и ненавистью.

Я. Л. Черток в комментариях к «Иудейской войне» считает, что такая оценка Иоанна не просто предвзята, а намеренно искажает его облик: на самом деле тот, дескать, был одним из лидеров народного восстания, храбро воевал с римлянами вначале в Галилее, а затем в Иерусалиме, а деньги, заработанные им на торговле, тратил на обустройство своей деревни, помощь поселившимся там беженцам и содержание своего войска, которое в итоге выросло с четырехсот до четырех тысяч бойцов. Его же конфликт с Иосифом, по Чертоку, объясняется тем, что Иоанн одним из первых разгадал, что Иосиф сочувствует римлянам и собирается сдать им Галилею, и потому всеми силами старался добиться его отзыва в Иерусалим. «Из „Жизнеописания“ (10) можно видеть ясно, что дружина Иоанна представляла собой не шайку разбойников, а патриотический отряд, мстивший сирийцам за постоянную резню проживающих в их городах евреев и опустошительные набеги на еврейские города», — добавляет Черток[36].

Что тут скажешь? На самом деле Иоанн, как и Иосиф, был фигурой совсем не однозначной, а история знает немало примеров, когда подлинные героизм и патриотизм вполне сочетаются со стяжательством. Дальнейшие события это только подтверждают.

Вскоре после ссоры между Иосифом и Иоанном (еще, однако, не перешедшей в открытый конфликт) последний задумал попросту устранить соперника со своего пути и для этого направил Иосифу письмо с просьбой разрешить ему для поправки здоровья приехать в Тверию — якобы для того, чтобы воспользоваться ее знаменитыми горячими источниками. Иосиф, по его словам, не заподозрил ничего дурного и не только дал разрешение, но и отдал распоряжение поставленному им управляющему городом Силе предоставить Иоанну и его людям достойное помещение для жилья и позаботиться, чтобы они ни в чем не знали недостатка.

Однако появившись в городе, Иоанн немедленно начал призывать жителей отказаться от подчинения Иосифу и провозгласить его стратегом Галилеи. В этих своих замыслах он нашел сторонников в лице Юста и его отца Писта, которые также попытались использовать всё свое влияние на горожан, чтобы настроить их против Иосифа.

Сила немедленно оповестил патрона о происходящем в городе, и ночью Иосиф с двумястами тяжеловооруженными пехотинцами двинулся из Тарихеи в Тверию, чтобы к раннему утру быть в городе.

При виде стратега в окружении воинов жители Тверии высыпали ему навстречу, и, что самое любопытное, среди них был и Иоанн Гисхальский, пришедший засвидетельствовать свою лояльность. Иосиф, оставив при себе только одного телохранителя Яакова и отряд из десяти пехотинцев, направился на городской стадион, где, встав на насыпь, произнес перед жителями речь о том, что хранить верность ему и Иерусалиму в их же собственных интересах.

Он так увлекся этой своей, построенной по всем правилам ораторского искусства речью, что даже не заметил, как Иоанн направил к стадиону сотни своих бойцов с твердым указанием прикончить Иосифа. Этот отряд уже начал блокировать выходы из стадиона и окружать насыпь, когда верный Яаков обратил внимание Иосифа на происходящее и заметил, что пришло время вместо интересов тивериадцев позаботиться о своих собственных. Вдвоем они спрыгнули с насыпи, где некий житель Тверии по имени Ирод подхватил Иосифа и, крикнув «Бегите за мной», вывел его с телохранителем на берег озера. Здесь они сели в первую попавшуюся лодку и добрались на ней до Тарихеи.

Жители Тарихеи, которые, как уже было сказано, симпатизировали устроившему в их городке свою официальную ставку Иосифу, узнав о случившемся, были возмущены предательством тивериадцев. Как вскоре выяснилось, это возмущение разделяли и жители многих других городов и сел Галилеи. Повсюду прозвучали призывы пойти войной на Тверию, сравнять город с землей, а всех его жителей, включая женщин и детей, обратить в рабство.

Вслед за этим в Тарихею из разных мест потянулся народ, готовый принять участие в штурме Тверии, и под началом Иосифа оказалась многотысячная армия, горящая жаждой мести и… грабежей. К чести Иосифа, он отказался поддержать братоубийственную бойню, убедив эту разношерстную толпу, что римляне только и ждут, когда евреи начнут резать друг друга.

Операция против Тверии была теперь тем более бессмысленна, что Иоанн удалился в свою Гисхалу и оттуда написал Иосифу письмо, в котором уверял, что в Тверии все случилось без его ведома. Он просил не держать на него зла и даже клялся в верности. Когда Иосиф сообщил об этом собравшимся, те заявили, что такому негодяю, как Иоанн, верить не следует и если уж нельзя пойти войной на Тверию, то тогда надо идти хотя бы на Гисхалу. Но Иосиф благоразумно уклонился от схватки с Иоанном «на его поле» и призвал народ расходиться.