Иосиф Кобзон. Мгновения…

И в то же время Иосиф был человеком серьезным. Мы его звали еще — «совесть нашей эстрады». Он ходил всегда с прямой спиной, наглаженный, в костюме, никогда не позволял себе джинсы и майки — он всегда был супернарядным. За этим, конечно, тоже следила Нелли. Это был человек-праздник. То, как он работал, может служить примером для молодых исполнителей. У него был огромный репертуар и феноменальная память. Он знал и пел тысячи песен, был большим трудоголиком, а также благородным и благодарным человеком. Все композиторы, поэты, которые с ним работали, и старшее поколение, и молодое — все помнят и любят его.

Виктор Елисеев главный дирижер Академического ансамбля песни и пляски войск нацгвардии РФ, народный артист РСФСР

Иосиф — великий артист, и он очень многогранно влиял на своих коллег по сцене. Для меня было большим счастьем работать вместе с Кобзоном много лет с коллективом внутренних войск, а сейчас — Росгвардии. Я видел, как он относился к выходу на сцену, к своему внешнему виду, осматривая каждую деталь своего костюма, объясняя это тем, что зритель должен видеть артиста не таким, каким он выглядит в быту: в штанах с вытянутыми коленками или в мятой майке. Он должен видеть артиста со сцены красивого, элегантного, потому что только так возникает искрений контакт со зрителем и настоящее представление.

Бог ему дал удивительный талант музыканта и певца. Я думаю, у него был абсолютный слух и абсолютная память. Запоминал он буквально все. Я всегда поражался, когда он пересказывал разговор с каким-то человеком, досконально помнил все, до мелочей, от и до воспроизводил весь диалог, который вел с кем-либо. Он очень точно интонировал. Не зря композиторы, которые писали новые песни, любили с ним работать, потому что буквально со второго, а то и с первого раза было все прекрасно спето, и потом уже шла только шлифовка, доводка, выправлялись какие-то нюансы, чтобы чуть-чуть усилить образ. Он записывал песню практически с первого дубля. Запись происходила двадцать, от силы тридцать минут. Поэтому он спокойно мог записать за один раз три-четыре произведения, что мы с ним в последние годы и делали в студии. Это необыкновенный дар.

Сейчас у артистов модно говорить: я записал, а вы там интонацию подправьте. И звукооператоры подправляют выше, ниже, и всем кажется, что этот певец (или певица) чисто поет, а на самом деле это не так. Вот Иосифа править не надо было. Он точно попадал в ноты, точно интонировал. Такой божий дар не каждому дается!

…Мы с Иосифом Давыдовичем впервые познакомились во Дворце спорта в Лужниках. Был праздничный концерт, посвященный Дню Победы. Тогда мы с ним спели две песни «Поклонимся» и «День Победы». С этого момента у нас с ним началось знакомство. Но по мере того, как я узнавал его, общался с ним, я стал проникаться необъяснимым желанием быть поближе с ним, слушать его, что-то услышать от него нового, хорошего. Зародилась дружба, которая постепенно начала развиваться.

В 1988 году мы были приглашены в Италию на 20 концертов. Это были незабываемые гастроли, потому что это была наша первая капиталистическая страна. До этого мы были в соцстранах, а это разница большая. В Италии были цирковые арены, рассчитанные на три-четыре тысячи человек. Особенно меня поразил Миланский Дом спорта, где сцену сделали внизу и огородили ленточкой, опасаясь местных любителей сувениров, которые могли что-то со сцены стянуть себе на память. Дали концерт. Публика орала от восторга. Иосиф Давыдович там блистал. Они были в восторге от Ave Maria и Arrivederci Roma. Зрители стали спускаться к артистам. Музыканты и хор еле ушли. У половины артистов были оторваны пуговицы. Вот такая была серьезная встреча у нас в Милане. Кстати, Arrivederci Roma он выучил наизусть очень быстро, чему я очень удивился. Мне это удалось только после нескольких репетиций.

Публика настолько хорошо нас принимала, что вместо 20 концертов мы дали больше, объехав все побережье Италии, начиная с Неаполя. В Неаполе выступили на стадионе для 18 000 зрителей — был полный аншлаг! В конце концерта публика встала и стала кричать футбольные кричалки. А когда наш солист Володя Бака спел O sole mio, стадион так взревел, что думал, сцена под нами провалится. Никто не ждал такого успеха от советских исполнителей. Я смотрю на Иосифа: он такой гордый! Больше я его таким не увидел, пожалуй, никогда.

Нас пригласили в Ватикан к папе римскому Павлу Иоанну Второму. Я тогда еще никогда в жизни не видел рамки-антенны, которые сейчас стоят у нас в каждом магазине. Из-за них скопилась очередь. Мы Иосифа пропустили первым. Он оборачивается к артистам и говорит: «У нас сейчас исторический момент! Мы идем в центр католической церкви, в Ватикан. У меня к вам огромная просьба. Ни в коем случае к римскому папе не обращайтесь ни „батя“, ни „пахан“»… Эта шутка приподняла нам настроение, и мы в предвкушении интересной встречи пошли в Сикстинскую капеллу ждать римского папу.