Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

Он налил прокурору водки. Афанасьев отказался, сославшись на язву желудка.

Тимошенко не поверил:

— Как хочешь. Знаю я этих юристов. Пьете не меньше других, но втихую.

Тимошенко сказал, что ситуация тяжелая:

— Некоторые части выходят из окружения. Подходят подкрепления. Так что немцев в Харьков не пустим.

Немцы взяли Харьков. Через полгода маршал Тимошенко попытался освободить город.

Трагедия на юге

В декабре сорок первого Тимошенко из командующих фронтом стал главнокомандующим Юго-Западным направлением; в него входили три фронта — вновь созданный Брянский (командующий — генерал-полковник Яков Тимофеевич Черевиченко), Южный (генерал-лейтенант Родион Яковлевич Малиновский, будущий маршал и министр обороны) и Юго-Западный (генерал-лейтенант Федор Яковлевич Костенко).

Генерал Черевиченко, выходец из Первой конной армии, как соратник Ворошилова, Буденного и Тимошенко, сделал изрядную карьеру. В 1937 году принял у Жукова 3-й кавалерийский корпус, а перед войной уже командовал округом. Но «военные таланты» Черевиченко были известны. Как только началась война, Сталин перевел его командовать 9-й армией.

Правда, в самые трудные месяцы войны у него появился шанс показать себя в роли полководца. Черевиченко все-таки недолго командовал Южным фронтом, в декабре 1941 года ему доверили Брянский фронт. Но уже в апреле 1942-го в Ставке пришли к выводу, что Черевиченко не справляется с управлением фронтом. Он был вновь понижен в должности. Яков Тимофеевич закончил войну командиром стрелкового корпуса (см. Военно-исторический журнал. 2001. № 6).

Генерал Федор Костенко в Первую мировую дослужился до унтер-офицера, после Гражданской командовал кавалерийскими частями. В начале войны командовал 26-й армией и сопротивлялся врагу упорно, за что и был повышен в должности.

После успешного контрнаступления под Москвой Сталин желал новых побед. У него наступило очередное головокружение от успехов. Вождь решил, что в сорок втором можно будет разгромить врага и закончить войну... Как обычно, прямо возразить ему никто не решался, но Шапошников и Жуков высказались за стратегическую оборону в первые полгода. Сталин же требовал наступать немедля.

5 января 1942 года Сталин провел совещание, на котором обсуждалась стратегия на новый год.

Контрнаступление под Москвой уже остановилось, потому что немцы надежно закрепились на новых позициях.

Оперативно-стратегическую обстановку доложил начальник Генштаба Шапошников. Он выглядел больным, и у него действительно побаливало сердце и мучила астма. Выступая, он часто делал паузы, чтобы передохнуть. Все понимали, как трудно ему работать со Сталиным, вспоминал Жуков, и искренне ему сочувствовали.

Сталин не дал Шапошникову договорить, сказал:

— Мы не должны ждать, пока немцы нанесут удар первыми. Надо самим нанести ряд ударов на широком фронте, измотать, обескровить противника и сорвать его наступательные планы. Жуков предлагает развернуть наступательную операцию в районе Вязьма—Ржев—Ярцево, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера.

Взял слово Тимошенко:

— Я и военный совет Юго-Западного направления считаем, что мы сейчас в состоянии и должны нанести немцам на юге упреждающий удар, захватить инициативу в свои руки. Если мы не нанесем упреждающего удара, то наверняка повторится печальный опыт начала войны. Надо наступать и быстрее перемалывать немцев, чтобы они не смогли наступать весной.

Молотов и Ворошилов поддержали Тимошенко.

Засомневался только заместитель главы правительства Николай Вознесенский. Он задал Тимошенко резонный вопрос:

— В состоянии ли войска Юго-Западного направления осуществить наступление на Харьков в том случае, если Ставка не сможет сосредоточить столько сил и средств, сколько вам нужно?

Тимошенко уверенно ответил, что с поставленной задачей его войска справятся. Но Жуков тоже не верил, что Тимошенко по силам такая операция. Георгий Константинович предложил, обращаясь к вождю:

— Если вы, товарищ Сталин, считаете безусловно необходимым провести упреждающую наступательную операцию на юге, тогда я предлагаю перебросить на юг не менее десяти—двенадцати дивизий и пятьсот—шестьсот танков с других фронтов. Зато на остальных фронтах временно воздержаться от наступательных действий.

Сталин возразил:

— С московского направления ничего снимать не будем. Немцы наверняка повторят свое наступление на Москву летом.

Вождь на совещании уверенно сказал, что немцы в растерянности и надо переходить в наступление по всей линии фронта, не давать врагу передышки, заставить его израсходовать все резервы и «обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 году». Возразить никто не посмел.

Когда вышли из кабинета в приемную, Шапошников вполголоса заметил Жукову:

— Вы напрасно, батенька мой, спорили. Вопросы упреждающего удара наших войск на юге, по существу, были верховным уже решены с Тимошенко и Хрущевым.

Сталинские слова были воспроизведены в директивном письме, разосланном командованию всех фронтов.