Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

В первую неделю войны было мобилизовано пять с лишним миллионов человек. Хозяйственный и военный механизм не в состоянии был одеть и вооружить столько людей, свести их в боевые части, обучить и слаженно отправить на фронт. Призванные в армию ходили в своей одежде.

Стала ясна слабость системы, в которой все делалось по приказу, а когда не было прямого приказа, ничего и не делалось. Люди утеряли навык разумной самоорганизации, да это им и не позволялось.

Немецкие солдаты ночью, как правило, имели возможность отдыхать. Быт солдата и материальное обеспечение были устроены. Переброска частей вермахта, марши совершались на гужевом и автомобильном транспорте.

А Сталин и высшее командование Красной армии просто не думали о необходимости отдыха для личного состава. 9 июля Ставка Главного командования потребовала от командующих армиями, командиров соединений и частей вести ночные бои против немецких танковых и моторизованных частей, которые останавливались на отдых. Днем войска воевали, ночью совершали марши, занимали новые рубежи обороны, обустраивались и были постоянно утомлены.

3 сентября секретарь ЦК Белоруссии Пономаренко писал Сталину об очевидных недостатках в действующей армии:

«Немцы перевозят солдат на автомашинах. Солдаты не устают. У нас огромное количество автотранспорта загружено чем нужно и чем не нужно, но переброска дивизии — целая проблема, и дивизии большей частью идут походным порядком. Красноармейцы смертельно устают, спят прямо под артиллерийским огнем. В бои вводятся прямо после маршей, не успев передохнуть. К тому же бойцы перегружены носильными вещами...

Дивизии, корпуса и армии не выделяют резервы для подсмены на отдых частей. Как вошли в бой, так и дерутся до полного истощения...»

Укомплектовать части и соединения по штатам военного времени не получалось. Железные дороги и важнейшие узловые центры постоянно подвергались бомбардировкам.

Штаб Северо-Западного фронта 6 июля жаловался, что не может получить пополнение:

«Положение со всеми видами имущества и вооружения катастрофическое. Склады всех видов оказались в руках противника, и мы, по существу, ничего не имеем...»

Западный фронт лишился практически всей военной медицины. В Восточной Белоруссии началось спешное формирование новых госпиталей и эвакуационных пунктов, но для них не нашлось имущества. Не на чем было эвакуировать раненых, потому что фронт остался без автомобильного транспорта.

Склады горючего и артиллерийские склады Северо-Западного фронта были либо сожжены, либо достались противнику.

Части остались без транспорта и горючего, без белья, обуви, обмундирования, вещевых мешков и плащ-палаток, котелков и походных кухонь. Бойцов кормили сухим пайком. Нехватка всего и явная неспособность многих командиров исполнять свои обязанности снижали боевой дух.

27 июля член военного совета Западного фронта Николай Булганин сообщил Сталину, что нет ни мин, ни гранат, катастрофически не хватает снарядов, поэтому артиллерия молчит:

«Некоторые вновь сформированные части не только не имеют полагающегося по нормам вооружения, но не полностью обеспечены даже винтовками и пулеметами».

С 1927 года не проводилось переучета военнообязанных. Военные комиссариаты не знали, сколько именно у них военнообязанных и насколько они обучены.

Немцы наступали так быстро, что можно было лишиться семи миллионов мужчин, подлежавших призыву в армию в западных районах страны. Пытались призывников уводить колоннами, но поскольку к этому не готовились, то мало что получилось, пишет генерал-майор Василий Градосельский. В первые месяцы войны в плен попали полмиллиона человек, мобилизованных в Красную армию, но в войска не попавших.

Немцы захватили территорию, которая в пять с лишним раз превышала территорию самой Германии. Под оккупацией оказалось около восьмидесяти миллионов человек, а все население Советского Союза составляло сто девяносто миллионов. На оккупированных территориях осталось пять с половиной миллионов военнобязанных.

В стране, где существовала призывная система и все мужчины должны были получить военную подготовку, пришлось мобилизованных в армию учить самому простому — стрелять, укрываться от вражеского огня.

Став 28 апреля 1939 года наркомом военно-морского флота, адмирал Кузнецов поставил вопрос о сроках службы. Освоение новых кораблей требовало дополнительного числа матросов. Можно было увеличить срок службы или повысить процент сверхсрочников. Кузнецов считал, что нужно заинтересовать краснофлотцев морской службой с тем, чтобы они оставались на сверхсрочную. Адмирал понимал, что военные профессионалы лучше призывников, которые считают дни до демобилизации.

Но сверхсрочникам нужно было больше платить, предоставлять льготы, и Сталину это не понравилось.

— Служить пять лет тяжело, — уговаривал его Кузнецов.

— Наше правительство, — высокомерно ответил Сталин, — имеет такой авторитет, что, если потребуется, будут служить и десять лет...

Полагалось призванную молодежь отправлять в запасные части для подготовки. Но часто необученные новобранцы попадали прямиком в боевые части.