Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

— Андрей Иванович, следует сказать товарищу Захарову, так?

Еременко повернулся к Захарову:

— Смотрите, товарищ генерал, вот вы поедете в 28-ю армию, так не позволяйте себе бить там людям морды. Иначе дело для вас плохо обернется.

Захаров глаза опустил:

— Да что же я, уговаривать буду, что надо наступать?

Еременко прикрикнул на него:

— Товарищ генерал!

Тут и Хрущев, и Василевский сказали, что генералу следует вести себя сдержанно, иначе это обернется для Захарова большими неприятностями. Генерал, вместо ответа, пробурчал нечто невнятное.

Маршал Филипп Иванович Голиков, еще будучи генералом, откровенно писал Сталину, что ему «приходилось и не раз, и не хуже кого другого, применять и мат, и брать за ворот».

Генеральный штаб 3 июля 1943 года был вынужден обратиться к командующему Центральным фронтом по поводу грубого обращения с подчиненными командира 24-го стрелкового корпуса:

«По имеющимся данным, в среде руководящего состава 24-го стрелкового корпуса сложилась нездоровая обстановка в результате чрезвычайной грубости со стороны командира корпуса генерал-майора Кирюхина.

Постоянная ругань, угрозы расстрела и оскорбления своих заместителей и начальника штаба вошли в систему. Прошу указать генерал-майору Кирюхину на необходимость немедленного изжития подобного отношения к своим подчиненным...»

Так что Еременко осенью сорок первого мордобой сошел с рук, хотя на него жаловался не последний человек — член военного совета армии и секретарь ЦК компартии Белоруссии.

А генерала Ефремова вскоре отправили формировать новую армию — 33-ю. Его армия успешно сражалась под Москвой. 26 декабря 1941-го она освободила Наро-Фоминск, 4 января 1942-го — Боровск. 17 января начала наступление на Вязьму.

Зимой 1942 года армия Ефремова участвовала в проведении Ржевско-Вяземской операции, которая должна была стать продолжением сражения под Москвой.

Операцию проводили Западный и Калининский фронты. Ставка наперед была уверена в успехе, и операцию плохо подготовили. 33-ю армию бросили в бой с открытыми флангами. Ефремову не помогали ни командование, ни соседи. Его войска вошли в узкую горловину, которую нечем было прикрыть. В ночь со 2 на 3 февраля 1942 года немецкие танки разрезали наступавший клин советских войск, и ударная группа 33-й армии оказалась в окружении.

Жуков потом признавал:

«Критически оценивая сейчас эти события 1942 года, считаю, что нами в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы... «Орешек» там оказался более крепким, чем мы предполагали».

Жуков считал, что в окружении виноват сам командарм Ефремов, отстаивал эту точку зрения и после войны.

Историки ответственность за гибель армии Ефремова возлагают на Жукова. Георгий Константинович знал, что у армии недостаточно сил, чтобы взять Вязьму, понимал рискованность операции, но не отменил ее. Жуков забрал дивизию, которая могла прикрыть место, где немцы прорвали фронт, и своим приказом запретил Ефремову находиться там, где, как он справедливо предполагал, немцы могут нанести удар.

И что характерно, после войны Жуков с поразительным равнодушием писал о судьбе окруженных войск: «Пришлось всю эту группировку наших войск оставить в тылу противника в лесном районе к юго-западу от Вязьмы».

В окружении оказались четыре дивизии — без боеприпасов и продовольствия. Патронами они снабжались с воздуха, но транспортная авиация не могла полностью обеспечить их. Ефремов сражался в окружении четыре с половиной месяца. Через голову Жукова он обратился к Сталину с просьбой разрешить вырваться из окружения.

Георгий Константинович был возмущен самовольством командарма и добился отрицательного ответа. Только в апреле Ставка разрешила отход, но было поздно, 33-я армия перестала существовать как организованная сила. В феврале Ефремов еще мог спасти людей. В апреле это стало невозможным. Бойцы отдельными группами прорывались из окружения. Вышли немногие: (см.: Капусто Юлия. Последними дорогами генерала Ефремова. По следам вяземской трагедии 1942 года).

За Ефремовым Ставка прислала самолет. Рассказывают, что генерал отказался лететь:

— Я с солдатами сюда пришел, с солдатами и уйду.

Другие генералы, попавшие в подобную ситуацию, улетали не колеблясь.

В ночь с 13 на 14 апреля Ефремов собрал остатки армии и пошел на прорыв. Но вырваться не удалось. Немецкие войска раздавили остатки армии. Не желая попасть в плен, 19 апреля в районе деревни Жары генерал-лейтенант Ефремов застрелился.

Немцы распорядились похоронить тело Ефремова. Вроде бы какой-то немецкий офицер счел необходимым сказать несколько слов о храбрости генерала, и даже позволил выступить одному из русских пленных...

Судьба Андрея Ивановича Еременко сложилась не в пример счастливее, хотя и его карьера складывалась не гладко.

Сталин надеялся, что решительный генерал и в самом деле остановит 2-ю танковую группу генерал-полковника Хайнца Гудериана.

Ситуация была критической.