Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

Он по-прежнему вставал очень поздно. Однажды Василевский и Жуков, приехав к нему на дачу к двум часам дня, были приглашены на завтрак. Сталин пояснил:

— Я еще не успел позавтракать.

В Кремле он появлялся только к вечеру, обычно после шести вечера, и работал до двух-трех часов ночи. После этого с членами политбюро уезжал к себе на дачу — ужинать.

«Соответственно складывался и рабочий день всех остальных военных и гражданских руководителей, — вспоминал маршал авиации Новиков. — Пока Сталин находился в Кремле, нечего было и думать об отдыхе: в любую минуту можно было ожидать вызова к Верховному или телефонного звонка от него».

Вооруженные силы опирались не на четкую организацию, а на личные указания Сталина. А он не имел даже советников, которые докладывали бы ему особо срочные письма, писал адмирал Кузнецов. Он жаловался на то, что его письменные обращения к вождю оставались без внимания, какими бы срочными они ни были. И только когда он сам оказывался в сталинском кабинете, мог попросить решить, наконец, «залежавшиеся» вопросы.

Кузнецов вспоминал, что когда он командовал Тихоокеанским флотом, то считал, что где-то в генштабовских сейфах лежат все необходимые планы и разработки на случай войны. Оказавшись в Москве, он понял, что никаких продуманных планов нет. Есть только «указания товарища Сталина». Но если они сформулированы, то руководствоваться ими невозможно.

На некоторые вопросы нарком военно-морского флота не мог получить ответа и от Сталина. А когда проявлял настойчивость, ловил на себе косые взгляды окружения: зачем лезешь в сферы, тебе недоступные? А официально получал один и тот же ответ:

— Когда будет нужно, узнаете.

«Перед Отечественной войной и особенно после войны, — писал Жуков, — Сталину приписывали особо выдающуюся роль в создании вооруженных сил, в разработке основ советской военной науки, основных положений оперативного искусства...

Все это наворотили в угоду Сталину, чему способствовал он сам, распространявший версию о том, что якобы Ленин не знал военного дела и требовал от молодых работников ЦК досконального изучения основ военной науки, и в первую очередь требовал этого от него, Сталина...

До Сталинградской битвы Сталин практически слабо разбирался в вопросах военной стратегии и еще хуже в оперативном искусстве. Слабо разбирался и в организации современных фронтовых и еще хуже армейских операций.

В начале войны он пытался проявить свое личное оперативно-стратегическое искусство, основанное на его опыте времен Гражданской войны, но из этого ничего хорошего не получилось...

Не разбираясь глубоко в сложности, методах и способах подготовки современных фронтовых операций, Сталин зачастую требовал явно невыполнимых сроков подготовки и проведения операций. И они по его категорическим требованиям нередко начинались слабо подготовленными и недостаточно обеспеченными. Такие операции не только не достигали цели, но влекли за собой большие потери в людях и материальных средствах.

Ведя борьбу с врагом в 1941 — 1942 годах за выигрыш времени, Верховному Главнокомандующему необходимо было с особой бережливостью относиться к сохранению людских ресурсов с тем, чтобы в нужный момент, оснастив их новейшей техникой, обрушить затем на врага. Но Сталин часто этого не делал.

Горячась, он нередко требовал вводить в сражения все новые и новые части, не считаясь с тем, что некоторые соединения войск, вводимые в бой, только что мобилизованы и еще не успели получить необходимую боевую подготовку».

Вообще говоря, странно было бы требовать от профессионального политика знания военного искусства. Он не только академий, но и вообще никаких высших учебных заведений не оканчивал и в армии не служил. И скорее в заслугу Сталину можно поставить то, что, будучи уже далеко не молодым человеком, он в конце концов многое усвоил в военной науке.

Так что укорять его в незнании оперативно-стратегического искусства было бы несправедливо.

Другое дело, что Сталин всегда мнил себя крупным стратегом. Он не просто брался за управление войсками, не зная, как это делается, но фактически узурпировал военное руководство и лишил своих генералов самостоятельности. Когда он прислушивался к умным советам, его решения оказывались правильными. Когда он руководствовался собственными представлениями, это заканчивалось для Красной армии большой кровью.

По мнению Жукова, серьезным минусом для Сталина было то, что за время войны он лично ни разу не побывал в войсках фронтов и своими глазами не видел боевых действий. Все выводы он строил на основе докладов своих заместителей, Генштаба, командования фронтов и спецсообщений органов госбезопасности. Верховный только однажды выезжал на фронт — в начале августа 1943 года.