Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели — защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель — покорить чужую страну, а наши войска, имеющие возвышенную цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражения.

Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?

Я думаю, что следует».

На самом деле немецкое командование ставило заградительные отряды только в тылу заведомо неустойчивых частей союзников, в основном румын, которые не хотели воевать.

А в Красной армии первые заградительные отряды были созданы годом раньше.

Директива Ставки 5 сентября 1941 года разрешила командующему войсками Брянского фронта генералу Еременко создать заградотряды в дивизиях, которые показали себя как неустойчивые. Главная задача — предотвратить бегство военнослужащих, которые бросали оружие при первом появлении немцев и с криками «Нас окружили!» разбегались.

Заградотряды должны были не допускать самовольного отхода частей с занимаемых позиций, «а в случае бегства — остановить, применяя при необходимости оружие».

Теперь заградительные отряды создавались на всех фронтах. Верховный главнокомандующий и нарком обороны распорядился сформировать «в пределах армии по три-пять хорошо вооруженных заградительных отрядов (до двухсот человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизий расстреливать на месте паникеров и трусов».

Заградотряды были расформированы приказом наркома обороны № 349 от 29 октября 1944 года и вошли в состав частей НКВД по охране тыла действующей армии...

После приказа № 227, запрещающего войскам отступать без приказа, были созданы штрафные роты и батальоны.

Еще в Гражданскую войну в Красной армии появились штрафные части, в которые направлялись дезертиры. Потом они стали называться дисциплинарными частями. После Гражданской в них отправлялись на перевоспитание военнослужащие, осужденные на срок до одного года. В 1934 году дисциплинарные части упразднили. В 1940-м Тимошенко восстановил дисциплинарные батальоны.

Положение о штрафных ротах и батальонах 26 сентября 1942 года подписал заместитель наркома обороны генерал армии Георгий Константинович Жуков.

В штрафроты направлялись на срок от одного до трех месяцев рядовые и младшие командиры, виновные «в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, чтобы искупить кровью свою вину перед Родиной отважной борьбой с врагом на трудном участке боевых действий».

В штрафбатах искупали вину командиры и политработники.

В подписанном Жуковым положении говорилось:

«Штрафные батальоны имеют целью дать возможность лицам среднего и старшего командного, политического и начальствующего состава всех родов войск, провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, кровью искупить свои преступления перед Родиной отважной борьбой с врагом на более трудном участке боевых действий».

Постоянному составу штрафбатов воинские звания присваивались вдвое быстрее. Каждый месяц службы в штрафбате засчитывался при назначении пенсии за полгода.

В штрафбат отправляли осужденных военным трибуналом с применением отсрочки исполнения приговора на срок от одного месяца до трех. Провинившихся командиров разжаловали в рядовые, им выдавали красноармейские книжки специального образца. Ордена и медали отбирали и отдавали на хранение в отдел кадров фронта. За храбрость в бою или ранение штрафника досрочно освобождали и восстанавливали в звании и всех правах.

На фронте полагалось иметь один—три штрафных батальона и пять—десять штрафных рот. Их бросали в самые безнадежные места, где было мало шансов выжить.

30 июля политорганы получили подписанную Щербаковым директиву Главного политического управления: приказ № 227 — основной документ, которым следовало руководствоваться командному составу. «Не должно быть ни одного военнослужащего, — писал Щербаков, — который не знал бы приказа И.В. Сталина». Он приказал дважды в день докладывать ему о ходе разъяснения приказа в войсках.

Многие историки и по сей день продолжают считать, что эти жесткие меры были необходимы, что без них бы не победили, словно признавая, что советский солдат сражался только из страха быть расстрелянным за отход. В реальности эти меры, как и всякая избыточная жестокость, только вредили.

Николай Егорычев считает, что надо бы разобраться с приговорами, вынесенными военными трибуналами, и реабилитировать тех, кого расстреляли несправедливо: