И тут же душа отогрелась –
Тот день не забудет вовек:
Ему то плясалось, то пелось
От счастья, что он – человек.
Повысивши градус в надежде,
Ждал новых в судьбе перемен,
Он был человеком и прежде,
А нынче – почти супермен.
Он музыки больше не слышал,
И плакать, и петь перестал.
А градус был выше и выше,
А в нём супермен возрастал!
Небо говорит
В саду, где тишь да водоём,
Летала стайка певчих птах.
Поэт бродил в руках с ружьём
И с новой песней на устах.
Бродил средь кочек и средь ям
И тихо песню напевал,
Ни то стрелял по воробьям,
А может – строчки рифмовал.
И громко пел, чуть не оглох,
Сосед за стенкою молчал,
Но вдруг внезапно: «Чтоб ты сдох!»
В сердцах поэту прокричал.
Поэт продолжил напевать –
Ведь надо ж истины вещать,
А на соседа наплевать –
К чему вниманье обращать?
В руке перо, и глаз горит,
Перо острее, чем копьё,
Вдруг слышит – небо говорит:
«Брат, это дело не твоё!»
На стихи Михаила Попова
Тезки
Вдруг объятый манией величья,
Современник Михаил Попов
Вспоминал повадки и обличье
Дней былых поэзии столпов.
Оттого внезапно на дорогу
Он аналогично выходил,
Сходства ж с тёзкой ни на грамм, ей Богу,
Он в себе никак не находил!
Вглядывался в звёзды две недели –
Только время даром потерял:
Столько бы глазёнки ни глядели,
Сколько б ушки он ни навострял.
Никакого сходства не добившись,
Бросил моду попросту мечтать –
Он уснул, заранее напившись,
Чтоб во сне хоть Лермонтовым стать!
На стихи Николая Сербовеликова
Тот свет
Расклад забавный получился –
И это факт, к чему скрывать?
Сербовеликов научился
Стихи писать и поддавать.
Притом, один из двух Заветов
Попеременно он читал,
И лучшим из плохих поэтов
Себя воистину считал.
Но знанья суть – печали многи,
И, Ветхий изучив Завет,
Он осознал, что все дороги
Ведут, однако, на тот свет…
Но не учёл поэт при этом:
В местах заоблачных таких
Не наливают и поэтам,
Пусть даже лучшим из плохих!
Усталость от мужского ума
С собою водки принесу я,
Горя желанием набраться,
Но от тоски вселенской всуе
Не знаю я куда податься.
Когда душа моя взмывает
Орлом, летающим над кручей,
Мой ум мужской оскудевает
От женской глупости дремучей.
Нас убивает низким баллом,
Так чем утешиться возможно?
Зубровкой, Путинкой, Кристаллом.
Поэту следует напиться,
Ну чем не повод для респекта,
Чтобы вконец освободиться
От уз мужского интеллекта!
Грабли и вилы
Налегке я сбежал с того света,
Ни кола, ни двора не забравши.
Так положено, впрочем, поэту –
Лишь сто грамм на дорогу принявши.
Принял водки, горилки, текилы,
Слух прошёл по Руси обо мне.
… Лишь встречаются грабли да вилы
На забытой родной стороне.
Не рассчитаны, видимо, силы –
Это надо же, столько набраться!
Чтоб на те же и грабли, и вилы,
Как и прежде, впотьмах натыкаться!
Может быть, надоел тому свету,
Но на этом я свете – Светило!
Лишь одно досаждает поэту –
Пресловутые грабли да вилы…
На стихи Владимира Сергеева