«И лес сквозь пальцы зеленеет...»
Пускай распродали Россию,
Но мы писать имеем честь,
Коль Пушкин, что под стать Мессии,
В литературе нашей есть.
Так только он сказать сумеет,
Но я не менее мастит,
Коль лес сквозь пальцы зеленеет –
Сквозь слёзы речка заблестит.
…Не то сквозь сон, не то сквозь грёзы
Сам Пушкин выплыл из огня –
Сначала он смотрел сквозь слёзы,
Затем сквозь пальцы на меня.
Он созерцал с такой тоскою
Моих стихов дремучий лес,
Утёр слезу, махнул рукою
И молча в вечности исчез.
Юридическое лицо
Он с юридическим лицом –
Спасибо матери с отцом!
Он, словно Жириновский, чист –
Ведь, как-никак, отец-юрист.
«Убалтывание женщин»
Он может убалтать любую дуру,
Но никогда, ни в жизнь – литературу!
Поэт-генерал
Когда он понял, что успеха нет
На поприще карьеры поэтической,
Тогда решил стезю свою поэт
Направить в русло сферы политической.
Маршировал с утра и до утра,
Не встретив ни аншлага, ни аврала,
Хоть в рифму каждый день кричал «Ура!»,
Но в нём не признавали генерала…
Знать, с детства он в солдатики играл –
Играть по жизни навык приобрёл.
Одни твердили, мол, не генерал –
Другие добавляли: «Не орёл!»
Судьба несправедливо покарала –
Карьере политической конец.
… Но всё тревожат лавры генерала,
А наипаче – ла́вровый венец!
На стихи Глеба Горбовского
Заздравная
На островках бизоньей зоны
Прохладно, сыро и темно…
… Валялись мёртвые бизоны
И бегемоты заодно.
Брели другие бегемоты
Через равнины и поля,
От кашля жуткого и рвоты
Тряслась немыслимо земля...
Планета в ужасе молчала,
Лишь над Землёй по воле злой
Курили космонавты вяло,
Да подкреплялись пастилой…
Орёл усталый в небо взвился
И собирался улетать –
Вдруг Глеб Горбовский появился
И стал стихи свои читать.
Тут набежали бегемоты,
Что шли неведомо куда,
От кашля жгучего и рвоты
Вдруг не осталось и следа.
На островках бизоньей зоны
Взмыл ястреб, крыльями махнув,
Ожив, запрыгали бизоны,
Поэту мило подмигнув,
Все излечились от заразы –
Цинги, бронхита и парши,
Засуетились дикобразы,
Захохотали от души…
Бизоны весело резвились,
Прогнав печаль и ночи мглу.
… А космонавты оживились
И побросали пастилу!
На стихи Игоря Губермана
Подкаблучник
Фима, безусловно, щедр и ярок –
При параде, с розами в руке,
Фима подарил жене подарок –
Туфли на высоком каблуке.
Угодить жене всегда пытался,
Искренностью чувств своих влеком,
Не заметил сам, как оказался
Он под этим самым каблуком.
Жизнь то приласкает, то ударит –
Ведь судьба у Фимы нелегка,
Если туфли вновь жене подарит,
То теперь уже без каблука…
Плоды и черви
Когда со школьных лет упорно
В загоне умные труды,
Тогда затем растут, бесспорно,
Стихов червивые плоды.
Блестящие умы
Знал Губерман, неоспоримо,
Как тяжело умом блистать,
На фоне ж Фимы и Рувима
Он, право, гениям под стать!