Ира-ничные стихи

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Добра Россия-матушка,

Да на руку строга.

Косяков и Россия

Поэт с небес спустился,

Немного загрустил –

К тетрадке наклонился

Да лоб перекрестил.

                  Он тему обозначил –

                  Поэта не унять, –

                  И о России начал

                  С порога сочинять.

Строга Россия – знает,

Удел её таков,

Но вирши сочиняет

Бесстрашно Косяков.

                  Строга Россия к слову –

                  С ней спорить не с руки –

                  Поэта Косякова

                  Побъёт за косяки!

2013

На стихи Льва Котюкова

* * *

Остаться в слове неземном,

Не обратиться стылым дымом,

И повторить себя в ином,

И стать собой в неповторимом.

Тихо сам с собою...

Не повторить себя в себе –

Такой вот ерундой страдаю.

Я сам с собой всегда в борьбе,

И сам себя же побеждаю.

Порою сам с собой дружу –

Тогда мне по колено море,

Я сам собою дорожу,

Но сам с собой порою спорю.

Сам на себя порою злюсь,

Когда не так стихи слагаю,

Тогда я сам себя боюсь

И от себя же убегаю.

Но сам себя же догоню

И стану для себя незримым,

Когда поэму сочиню

Я о себе неповторимом!

Могу себе же отомстить

И рассердиться за отмщенье,

Могу я сам себя побить

И у себя просить прощенье.

С собой хорошим не борюсь,

Борюсь с собою нехорошим,

Но коль с собой не помирюсь –

Возьму я сам себя и брошу!

2011

* * *

Не блеснул он на экране,

И померк в огне витрин.

Но в армянском ресторане

Танцевал, как армянин…

В ресторане

Станцевав грузинский танец,

Всех я нынче поразил,

И журналов яркий глянец

Мой успех отобразил.

Мне цветов понадарили –

И букетов, и корзин.

«Вроде, русский, – говорили, –

А танцует, как грузин!»

В ресторане же армянском,

Клином выбивая клин,

Я блеснул армянским танцем –

Танцевал, как армянин!

«Браво!» – слышал я нередко,

А когда вконец устал,

Взял и встал на табуретку

И стихи свои читал.

Хлопал зал, дойдя до точки,

И толпа кричала вслед:

«Как танцор, рифмует строчки,

А танцует – как поэт!»

2011

* * *

Ходит-бродит в доме морок сумрачный

Тяготится мёртвой тишиной.

Двадцать лет прожил с женой придурочной,

А поди ж ты, – всё ёще живой!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Годы-звери! Хари неумытые!

Вас давно на этом свете нет.

И пылятся книги позабытые,

И с душою мается скелет.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Джойс и Кафка! Фолкнер с Кобой Абою!

Где вы нынче? Вам большой привет!..

Годы-звери

Хлеб жуя, живя напротив булочной,

Написавши множество стихов,

Двадцать лет прожил с женой придурочной

Не один, как видно, Котюков.

Годы-звери, вдохновенью вторя,

Подогрели творческий накал,

И, с женой придурочною споря,

Наш поэт немало настрокал.

Годы-хари нынче корчат рожицы,

Он с женой не знался много лет.

Только что-то творчество не множится

И с душою мается скелет.

Сколько ж написали и создали

Прозы и стихов, без дураков –

Джойс и Кафка! Фолкнер со Стендалем,

Лев Толстой и тёзка Котюков.

А последний, торопясь из булочной,

На изломе выстраданных лет

Вспомнил о жене своей придурочной,

Чтоб с душой не маялся скелет.

2011

* * *

… И опять слова забытой песни,

И почти что рядом – мир иной,

Где пою, весёлый и безвестный,

На углу, в трёх метрах от пивной.

И опять несбыточные думы,

И тоска по инобытию.

И стою, известный и угрюмый,

У пивной – и песен не пою.

Памятник

Когда в трёх метрах от пивной

Жизнь протекала безупречно,

Казалось, молодость со мной

И будет продолжаться вечно.

Ходил я юный и хмельной,

Я знал и пел немало песен,

И мир в трёх метрах от пивной

Был чрезвычайно интересен.

А нынче пива не хочу,

Не склонен нынче я к запою,

Теперь мне слава по плечу –

Идёт народною тропою.

Я, словно Кришна, многолик.

Язык мой чёток и проворен,

Литературный мой язык,

Как памятник, нерукотворен.

2011

* * *

Хозяин сдохнет, и собака сдохнет,

И рухнет дом, и небо упадёт,

И сад забытый за холмом засохнет…

У попа была собака...

У попа была собака –

Он её любил.

Не писал стихов, однако,

И счастливым был.

У поэта жизнь – атака –

Всякого полна:

Пишет сам, его собака,

Дети и жена.

Поп живёт, и жизнь – отрада –

Явно жизни рад:

Многочисленные чада

Поливают сад.

У поэта бобик сдохнет,

И жена уйдёт,

Сад запущенный засохнет,

Небо упадёт.

… Сочинил про пораженья

Наш поэт сполна.

В жизни ж есть стихосложенье,

Дети и жена.