Иридианка. Магический переклад (СИ)

Единственное двухэтажное здание в центре села пестрело вывесками. Вокруг - ни души. Среди вывесок Вика наткнулась на график работы отделения местного банка. К её разочарованию, филиал финансового учреждения работал только два раза в неделю. Получалось, что до его открытия ей предстоит ждать почти три дня.

- И банкомата нигде не видно, - констатировала себе под нос Темнова.

Судя по всему, рассчитывать на наличие гостиницы в этом богом забытом уголке было делом зряшным.

Вика уныло топталась около центрального здания в надежде, что хотя бы в магазине принимают карточки, и она сможет насобирать наличных денег, оплачивая товары здешним покупателям.

- Виктория Ивановна! Бедняжка! Опять вас Лёнька-паразит из дома выгнал? - замотанная в пуховую шаль высокая тётка, передвигаясь вразвалку по скрипучему снегу, поравнялась с Темновой.

От удивления Вика онемела и не могла произнести ни слова. Прямо перед ней стояла покойная Большова. Ну... Или женщина, похожая на умершую депутатшу как две капли воды.

- Елена Павловна? - робко произнесла Вика.

- А кто ж? Я, конечно! Бил хоть не сильно? Погоди, магазин открою, зайдём, поговорим.

Подойдя к одной из дверей, тётка достала связку ключей и, позвякав ими над замком, открыла металлическую дверь. Щёлкнул выключатель, и неоновые лампы, потрескивая под потолком, наполнили помещение светом.

- Садись, сейчас чаю горячего попьём, - предложила Большова. - А то продрогла, поди? Давно меня ждёшь?

Вика сидела в тёплой подсобке и пила чай в прикуску с мятными пряниками.

- Вот гляди же, что Лёнька-гад творит, - не унималась Елена Павловна. - Не успел Ракул в столицу улететь, как он запил. Ясно-понятно: шефа нет, возить некого... Ну так и отдыхай по-человечески. Одно слово - яблоко от яблони...

- Это вы о чём? - заинтересовавшись, Вика хотела разузнать как можно больше...

- Да о том, как тебя угораздило такого замечательного парня как Вадик променять на этого придурка Лампеля? А Ракул из-за тебя, между прочим, так всю жизнь в бобылях и проходил.

- При чём тут Лампель?! - искренне возмутилась Виктория Ивановна. - Нас кроме дружбы ничего не связывало...

- Угу... Кроме дружбы... Мне-то не рассказывай, - нараспев произнесла Елена Павловна. - Я ещё депутатом была, когда Вадик твой у меня в шофёрах служил. Много чего о тебе рассказывал. Убивался по тебе долго, но простить так и не смог.

- Да говорю же, не было у меня с Эддом ничего! - Темнова в сердцах хлопнула рукой об стол.

Замерла на мгновенье и быстро пересчитала пальцы. Их было шесть!

- Не было! А Лёнчика твоего тебе в одно место ветром задуло? - с издёвкой «напомнила» Большова. - Или в капусте нашла?

Вика сидела, низко опустив голову, она не знала, что ответить и как себя вести дальше.

- Неужто, правда? - Большова с ещё большим интересом уставилась на Вику, изумившись собственной догадке.

- Правда! - зачем-то ответила Темнова и посмотрела Большовой в глаза.

- А он-то знает?

- Кто из них? - продолжала играть свою роль Вика.

- Лёнчик! Он-то знает, что он не твой сын? А Лидка? Сестра называется, сбежала двадцать лет назад, и ни слуху, ни духу... Вика! Бедная моя... Вся твоя жизнь из-за Лидки-потаскухи порушилась.

Быстро сообразив что к чему, Вика понизила голос:

- Павловна, только ты - никому. Ни-ни... Поняла меня?

- Да ты что!? Я ж - как рыба! Я ж... Да ни в жисть!

Хлопнула входная дверь.

- Кого принесло? Девяти ещё нет... - подхватилась Большова и вышла из подсобки.

Вика, прокравшись на цыпочках, выглянула в зал.

Около двери, оперевшись рукой о прилавок, стоял Леонид Рядов. На вид ему было лет за тридцать. Лицо красное, обветренное. Синие глаза еле видны из-под опухших век. Небритый и взлохмаченный, он разговаривал с Еленой, сжимая в руке шапку.

- Тёть Лен, знаю, мать у тебя. Ты это... Ключи вот ей отдай, пускай домой идёт, и передай, что я типа извиняюсь - пьяный был.

- А ты? Далеко намылился? Сам от похмелья не отошёл!

- Ракул звонил! Велел на карьер ехать и там до его возвращения сидеть. Короче, тёть Лен, я поехал, а мать пусть домой идёт.

- Видала, кто пожаловал? - спросила Елена Павловна, вернувшись в подсобку. - Вот как не крути - вылитый Эдичка Лампель: и худющий, и длинный, и морда такая вытянутая. Слава богу, что хоть не рыжий и не рябой. А так - одно лицо. Наверное, от него Лидка родила.

- Ох, не любишь ты Лампеля, - подытожила Вика, забирая из рук Большовой ключи от дома и пряча их в кармане куртки.

- А за что его любить? Придурок - он и есть придурок... Носился с идеями своими никому не нужными, в журналы статейки писал, только не принимали их у него. Твоя же Лидка - когда ещё на почте работала - рассказывала, как они однажды письмо вскрыли, а там ему отвечают, мол, все ваши изобретения - чушь собачья, и быть такого не может. А ещё слышала, что он в сатанисты подался... Одна ты в деревне с ним носилась: «Гений! Непризнанный гений!». Я когда свою дочь Веронику - крестницу твою, царствие небесное! - схоронила, помнишь, что он кричал? «Переклад! Нужно было сделать Переклад!». Псих! Чисто псих!