Ирка Хортица и компания

— Разберемся. — вскинул два пальца к берету, прощально салютуя, двинулся следом за помощниками.

Майор кивнул и направился к капитану. Тот покосился настороженно, видно, прикидывая, чего ждать от нового начальства.

— Личность потерпевшей установили?

— Сумку ее нашли. — мрачно отозвался капитан. — В стороне валялась. Деньги в кошельке. Документов нет, бабские мелочи всякие, записная книжка и билет. Вчерашний. — он кивнул на стену кинотеатра, давая понять, что билет был именно сюда.

— Билетеры ее опознали?

— Проявят фотографии, будем с ними разговаривать — не труп же им предъявлять! — огрызнулся капитан.

Майор дернул бровями, но осаживать не стал.

— Пока известно, что в кино она ходила одна, без компании. Будний день, дневной сеанс — билетов мало продали, в том ряду никто больше не сидел.

— Она что, не работала? — хмыкнул майор. — Телефоны из записной книжки уже прозвонили?

— Прикажете из дирекции кинотеатра трезвонить? — снова вскипел капитан. — Вот вернемся в отделение, поручу кому-нибудь. Пока мы не позвонили, для своей семьи она еще жива.

— Капитан, жалостливость — она для барышень-институток хороша, а нам работу свою делать надо.

— Да какая разница! — взорвался тот. — Вам же эксперт сказал — съели ее! Съели! Мы ж не преступника ищем! Не знаю, что за зверь тут был…

— Ошибаешься, капитан. — перебил его майор и с силой потянул носом воздух. Снова двигаясь абсолютно бесшумно обошел дворик по периметру, старательно держась подальше от кровавой лужи. Кивнул, словно этот обход подтвердил что-то уже известное. — Зверя не было. Здесь кроме нее самой вообще никого не было. Ни человека… ни зверя… никого живого… впрочем, и мертвого тоже. — он острозубо усмехнулся и коротко кивнув, двинулся прочь. По обсаженному старыми каштанами проспекту катили машины — среди ладных новеньких «Жигулей» и «Москвичей» дробно тарахтели «запорики». Спешащие по тротуару люди любопытно оглядывались на милицейскую суету возле белых с золотом колонн, украшающих розовый фасад кинотеатра. Майор сморщился, как от зубной боли, мазнул взглядом по таким же ярким, как фасад, афишам и полез в поджидающую его милицейскую машину. День обещал быть долгим.

«Даже слишком» — думал он вечером, когда устало расстегнув китель, сбросил его на спинку твердого, как доска, стула в отделении. Кабинет ему нравился (маленький, да свой!), отделение пока не очень, но все поправимо. За окнами стояла темень, а до возвращения домой еще долго: хотя чего и ждать от первого дня на новом месте? Он распустил галстук, поводил пальцем, оттягивая от натертой шеи жесткий воротничок и потянулся к телефону. Сейчас на него, конечно, нарычат, но домой позвонить все же надо.

Телефон зазвонил сам.

— Товарищ майор? Экспертиза беспокоит… — раздался в трубке голос утреннего знакомца.

— Да, одиночка, слушаю тебя.

Эксперт хмыкнул, то ли раздосадованный таким обращением, то ли наоборот, польщенный — и понизив голос быстро проговорил:

— Ты был прав, вожак, в человеке и правда столько крови быть не могло. На месте преступления также присутствует большое количество морской воды — будто пару бочек вылили! Причем не просто соленой, а именно морской. А имеющиеся отпечатки зубов… тут в лаборатории народ думает, что какая-то ошибка, но больше всего похоже на следы зубов… гхм… динозавра. — уже почти шепотом закончил он. — Тебе это ни о чем не говорит, майор?

— Говорит… — медленно ответил тот. — Еще как говорит. Спасибо, одиночка. С меня причитается за скорость. — и не слушая ответа, опустил трубку на рычаг. Губа его судорожно дергалась — был бы в кабинете кто еще, ему, пожалуй, показалось, что зубы майора странно увеличились, становясь похожими на клыки хищники, да и лицо как-то жутко изменилось. Но никого чужого не было, а через минуту он шумно выдохнул и снова взялся за трубку.

— Мыкола Змиевич? — когда после долгих гудков ему, наконец, ответили, в голосе его странно мешались уважительные и в то же время жестко-агрессивные интонации. — Вовкулака беспокоит… Да какой-какой, тот, что в ментовке… Ага-ага, я самый… Тут такое дело, что не худо бы вам ко мне подъехать. Боюсь, неприятности у нас: кто-то из ваших… туристов… — процедил, будто сплюнул он. — Женщину загрыз. Да не жестко, я еще мягко, «загрыз» — это такое дипломатичное определение «сожрал почти под чистую»! И вода морская вокруг. Откуда ж я знаю, может у него в организме дефицит девушек образовался? Во-во, точно не по телефону. Жду.

Некоторое время посидел, прислушиваясь к коротким гудкам в трубке и наконец пожал плечами:

— Одного не пойму, как же это я его совсем не почуял? Или водные драконы научились за собой следы вчистую замывать?

* * *

— Коваленко! Ты что себе позволяешь?! Ты же… голая!

— Гы-гы-гы! Коваленко — голая! — здоровенный, но при этом какой-то рыхлый и обрюзгший старшеклассник в расхрыстанной школьной форме дернул по коридору.

— Радченко! — крикнула ему вслед завуч и сожженные «химией» кудряшки на ее голове возмущенно затряслись. Но тот уже проломился сквозь толпу пятиклассников и с гоготом понесся дальше.