Ирландское сердце

– Питер Кили – настоящий гений, – продолжала она. Затем она оглянулась и понизила голос. – Я знаю, что в его миссии его ждет большой успех. У меня с собой записка от Джона Куинна, который не передумал совершить эту покупку. А с деньгами наших друзей мы в Ирландии сможем…

Отец Кевин предостерегающе поднял руку и остановил ее:

– Не здесь, Мод.

– Но я полагала, что мисс Келли одна из нас, – сказала она.

Отец Кевин лишь улыбнулся. И покачал головой.

Он не доверяет мне, решила я. Скажите на милость! Он сообщает информацию о Питере ей и скрывает это от меня?

– Я лучше пойду, – заявила я.

Нужно было уходить отсюда, хотя мы были всего в нескольких шагах от часовни, а во рту у меня все еще находилась облатка, прилипшая к небу.

– Не торопитесь, Нора, – остановил меня отец Кевин. – Задержитесь немного.

– Мне надо домой. Я завтра уезжаю, – на ходу придумала я.

– Но вы, конечно же, придете к нам на Nollaig na mBan? – спросила Мод.

– Женское Рождество, – перевел для меня отец Кевин. – В Ирландии после окончания празднований Рождества женщины на Богоявление собираются на свой отдельный праздник – малое Рождество.

Шон дернул Мод за юбку.

– Приходите, – настаивала Мод. – И друзей своих приводите. Женщин, конечно. Это будет большое открытое сборище.

– Ну, я…

Но Мод со своей командой уже удалилась. Я тоже направилась к выходу.

– Погодите, Нора, – попросил отец Кевин. – Я ничего не рассказывал Мод о Питере, у нее свои источники информации. А теперь вы на меня сердитесь.

– Вовсе нет, – ответила я, но прозвучало это как-то сквозь зубы.

– Вы решили, что я не доверяю вам, однако это не так. Просто вы американка. И не воспитывались на нашей истории.

– А она воспитывалась? Ее отец был полковником британской армии, или я ошибаюсь?

– Эту женщину много поносило по свету. Впервые я встретился с ней лет двадцать назад в графстве Донегол, когда она ходила из деревни в деревню в дорогой одежде и со своим аристократическим выговором. Занималась она тем, что запугивала судей и судебных приставов, чем спасла немало народу от изгнания с их земли. В моем приходе она отдала одному парню свое ожерелье с бриллиантами, чтобы тот уплатил ренту. Она патриотка, Нора. Она…

– Да мне все равно, кто она такая. Я ирландка, отец Кевин. Моя бабушка, спасая свою жизнь, вынуждена была бежать с родины, и все это из-за таких людей, как Мод Гонн и мистер Йейтс, поэт. Так что не нужно относиться ко мне свысока.

Еще никогда в жизни я не говорила так резко ни с одним священником.

Однако отец Кевин лишь улыбнулся и, взяв меня за локоть, отвел в укромное место.

– Не горячитесь, Нора, – снова повторил он. – Дело не в вас. Я просто не хотел, чтобы нас слышали. Отец ректор и многие другие нам не симпатизируют. Большинство епископов выступают за сохранение союза с Британией. Даже папа считает, что мы должны оставаться близкими с англичанами, чтобы в итоге обратить их в свою веру.

– Чушь собачья! – фыркнула я, вызвав его смех.

– Приходите на прием к Мод, – сказал он мне. – Ей может понадобиться ваша дружба.

– Моя?

– Над ней сгущаются тучи. Она – мишень, Нора. За ней следят как британские, так и французские агенты. Французы могут арестовать ее как немецкую шпионку, лишь бы угодить своим британским союзникам. Удерживайте Мод от лекций на тему «вероломного Альбиона» и высказываний во французской прессе про угнетение и голод в Ирландии.

– Хорошо. Я приду на этот вечер, – согласилась я.

Рождественский ужин я провела с мадам Симон в «Л’Импассе», а следующие две недели делала наброски в Лувре. Мадам Симон купила десять из них для своей коллекции старых мастеров. Добавив пятьдесят франков в графу доходов своего гроссбуха, я почувствовала себя лучше.

6 января, 1914

Полдень Рю де л’Анонсиасьон

Я шла по незнакомому мне району Пасси к дому 17 по Рю де л’Анонсиасьон, улице Благовещенья. По своей верной и надежной Рю де Риволи я добралась до площади Согласия и по правому берегу Сены дошла до парка Трокадеро. Было довольно холодно, но я шагала бодро. У Эйфелевой башни я остановилась и кивнула ей. Сегодня у меня выходной, сообщила я ей. Я точно не знала, по какой улице идти отсюда, но женщина, выгуливающая маленькую собачку – пуделя, представьте себе, – сначала сделала рукой рубящий жест, а потом изобразила ею вьющуюся змейку. И кажется, я ее поняла.

А вот и улица Благовещенья. Узкая и извилистая, без булыжной мостовой. Ничего особо интересного, хотя я заметила шпиль и крест. Должно быть, это церковь Благовещенья. Но нет. На табличке в вестибюле я прочла: «Нотр-Дам-де-Грас-де-Пасси». Я зажгла свечу и решила все-таки дать Мод шанс. Кроме того, если у нее действительно есть какие-то новости от Питера, зачем мне вредить себе в попытке досадить ей?