Ирод

Архелай. Дивлюсь твоему долготерпению. Над головою твоей занесен меч заговора, а главный преступник все еще не казнен! Драгоценная жизнь монарха не принадлежит исключительно ему одному – она достояние всего государства и его подданных. Наше дело царское, Ирод!

Ирод. Наше дело царское, но ведь наше дело и отцовское тоже!

Архелай. Ты слишком мягкосердечен и чересчур подчиняешься родительскому чувству. Я сержусь на тебя за нерасторопность. Давай поменяемся судейскими обязанностями, и пусть каждый проникнется негодованием другого!

Ирод. Поясни!

Архелай. Дозволь мне предать смерти Александра и Глафиру, а сам гневись на меня! Так предотвратим зло большое ценою зла малого!

Ирод. Ах, Архелай! Движения твоей души чужды корысти и расчета. Ты полон любви и участия. Я безгранично доверяю тебе, и жаль, что искренние предложения твои в реальности неисполнимы.

Архелай. Пусть неисполнимы! Давай искать реалистичные пути! Я рвусь помочь тебе. Поделись со мною известными тебе обстоятельствами заговора – вдруг что-нибудь дельное на ум придет мне!

Ирод. К несчастью, одним из заговорщиков оказался мой брат Ферор. Он старше Александра, и, кто знает, не он ли совратил мне сына?

Архелай. Зрелый Ферор? Где он сейчас?

Ирод. Он арестован мною.

Архелай. Я встречусь с ним, коли ты не против.

2

Чутье подсказало Архелаю, что Ферор, брат Ирода и дядя Александра, сообщит нечто такое, что поможет в осуществлении миссии спасения. С разрешения Ирода, гость отправился на переговоры с Ферором.

Архелай. Мне горестно видеть тебя, Ферор, томящегося в застенке. Помнится, ты знавал лучшие дни. Как вышло, что ты, богач и господин, очутился в столь жалком положении?

Ферор. Я и сейчас весьма богат и властен. Но пал под подозренье братца. Безумный Ирод верит клевете и диким бредням, будто я в сговоре с Александром вознамерился совершить цареубийство.

Архелай. Ферор, доверься мне – не пожалеешь. Я имею цель серьезную – спасти дочь и зятя. И тебе попутно выйдет польза.

Ферор. Не исключаю.

Архелай. О каких бреднях ты говоришь?

Ферор. Коварный Александр настрочил в тюрьме лживый опус, и подкупленные пособники подбросили пасквиль Ироду.

Архелай. И что же поразило царя в сыновнем сочинительстве?

Ферор. Придавленный тяжестью улик, Александр задумал взять с собой в могилу людей невинных. Он объявил меня вдохновителем крамолы, якобы подстрекнувшим его на преступление.

Архелай. Ирод не столь уж простодушен, он не поверил бы беспричинным вымыслам, и ты бы не томился в застенке, расправы ожидая. Должно быть, писанина Александра не вполне пуста. Откройся не судье, а мне – я твой невольный друг.

Ферор. Я не виновен, и нечего мне открывать. Интриганы при дворе Ирода и раньше возводили на меня клевету в намерении убить брата. Моя безвинность была доказана, но в нездоровой памяти царя засела заноза. Вот и поверил он жалкому пасквилю.

Архелай. Внемли моим словам, Ферор. Признайся Ироду в намерении убийства и раскайся, а я сумею использовать покаяние для твоего избавления и для своей цели.

Ферор. Оговорить себя? В своем ли ты уме, Архелай?

Архелай. Повторяю тебе, Ферор неразумный – я имею план всеобщего спасения. Не упрямься. Пораскинь умом – сейчас ты обречен, зато я даю тебе надежду. Не прозевай счастливый случай свой.

3

Уповая на горячие родственные чувства Ирода и на свою неизменную дипломатическую смекалку, царь Каппадокии приступил ко второй части беседы с царем Иудеи и добился впечатляющего успеха.

Архелай. Ирод, я повстречался с Ферором и вел с ним долгий разговор по душам. Меня изумила прозорливость твоего ума. Ты словно в воду глядел: ведь это заматерелый Ферор совратил к дурному делу молодого Александра!

Ирод. Да, я и впрямь наделен даром распознавать причины вещей сквозь туман лжи. Но проницательность моя более не радует меня, ибо что в этом толку – ведь заговор-то существует! Убитой жертве безразлично, чей рукою подмешан яд, иль пущена стрела.

Архелай. Обожди, Ирод, есть важные нюансы.

Ирод. Говори! Доверяю тебе как никому!

Архелай. Во-первых, вина Александра хоть и огромна, но все же она есть результат воздействия внешнего зла.

Ирод. Допустим. Что следует из этого?

Архелай. А то и следует, что зло, коли оно не собственного сердца порожденье, а плод внушения извне, то оно преодолимо и смягченной кары требует.

Ирод. Предположим. Продолжай.

Архелай. Вникни в дело. Александр молод, а легкомысленная молодость восприимчива – к дурному в том числе. Ведь даже зрелый муж может поддаться обману, не так ли, Ирод?

Ирод. Ты прав. Соблазн греха не делает в годах различья. Однако, что во-вторых?

Архелай. А во-вторых, и это великое тебе утешение, Ирод, что покаялся Ферор, и я привел его сюда, и он здесь, под охраной сидит за дверью и дожидается твоей милости. Прими его и выслушай!

Ирод. Охрана! Введите Ферора!

Ферор. Добросердечный брат мой! Я грешен пред тобою. Помилуй и прости!