Iron Kingdom: The Rise and Downfall of Prussia, 1600-1947

Таким образом, прямое наследование герцогства Пруссия казалось несомненным. Но брак между Иоанном Сигизмундом и Анной также открывал перспективу нового богатого наследства на западе. Анна была не только дочерью герцога Прусского, но и племянницей еще одного безумного немецкого герцога, Иоанна Вильгельма Юлих-Клевского, чьи территории включали рейнские герцогства Юлих, Клев (Клеве) и Берг, а также графства Марк и Равенсберг. Мать Анны, Мария Элеонора, была старшей сестрой Иоанна Вильгельма. Родство по материнской линии было бы малозначительным, если бы не договор внутри дома Юлих-Клеве, который позволял передавать имущество и титулы семьи по женской линии. Благодаря этому необычному соглашению Анна Прусская стала наследницей своего дяди, а ее муж, Иоанн Сигизмунд Бранденбургский, стал претендентом на земли Юлих-Клеве.13 Ничто не могло бы лучше проиллюстрировать, насколько серендипист брачный рынок в ранней современной Европе, с его безжалостными межпоколенческими заговорами, и его роль в этом формирующем этапе истории Бранденбурга.

 

 

 

 

БОЛЬШИЕ ОЖИДАНИЯ

 

К началу XVII века курфюрсты Бранденбурга стояли на пороге возможностей, которые радовали, но и вызывали беспокойство. Ни герцогство Пруссия, ни разрозненные герцогства и графства Юлих-Клевского наследства не примыкали к марке Бранденбург. Последняя лежала на западной окраине Священной Римской империи, по соседству с Испанскими Нидерландами и Голландской республикой. Это было скопление конфессионально смешанных территорий в одном из самых городских и промышленно развитых регионов немецкой Европы. Лютеранская герцогская Пруссия - примерно такая же по площади, как и сам Бранденбург, - лежала за пределами Священной Римской империи на востоке, на побережье Балтийского моря, в окружении земель Речи Посполитой. Это был край продуваемых ветрами пляжей и заливов, злаковых равнин, спокойных озер, болот и мрачных лесов. В Европе раннего Нового времени не было ничего необычного в том, что географически разбросанные территории оказывались под властью одного государя, но в данном случае речь шла о необычайно больших расстояниях. Между Берлином и Кенигсбергом пролегало более 700 километров дорог и троп, многие из которых были практически непроходимы в сырую погоду.

Было ясно, что претензии Бранденбурга не останутся без ответа. Влиятельная партия в польском парламенте выступала против наследования Бранденбурга, а на наследство Юлих-Клеве претендовали по меньшей мере семь видных соперников, среди которых самым сильным на бумаге (после Бранденбурга) был герцог Пфальц-Нойбургский в западной Германии. Кроме того, и герцогская Пруссия, и Юлих-Клеве находились в зонах повышенной международной напряженности. Юлих-Клеве входил в орбиту борьбы Нидерландов за независимость от Испании, которая периодически вспыхивала с 1560-х годов; Герцогская Пруссия находилась в зоне конфликта между экспансионистской Швецией и Речью Посполитой. Военное ведомство курфюршества основывалось на архаичной системе феодальных сборов, которая к 1600 году уже более века находилась в глубоком упадке. Постоянной армии, кроме нескольких рот лейб-гвардии и незначительных крепостных гарнизонов, не существовало. Даже если предположить, что Бранденбургу удалось бы их приобрести, удержание новых территорий потребовало бы значительных ресурсов.

Но откуда возьмутся эти ресурсы? Любая попытка расширить налоговую базу курфюрста, чтобы финансировать приобретение новых территорий , наверняка натолкнулась бы на укоренившуюся внутреннюю оппозицию. Как и многие европейские князья, курфюрсты Бранденбурга делили власть с целым рядом региональных элит, объединенных в представительные органы, называемые эстатами. Эстаты утверждали (или не утверждали) налоги, взимаемые курфюрстом, и (с 1549 года) управляли их сбором. Взамен они обладали далеко идущими полномочиями и привилегиями. Например, курфюрсту было запрещено вступать в союзы, не заручившись предварительно согласием эстатов.14 В декларации, опубликованной в 1540 году и неоднократно повторявшейся вплоть до 1653 года, курфюрст даже обещал, что не будет "решать или предпринимать никаких важных дел, от которых может зависеть процветание или упадок земель, без предварительного уведомления и консультации со всеми нашими сословиями".15 Таким образом, его руки были связаны. Провинциальные дворяне владели львиной долей земельных богатств курфюршества; они также были самыми важными кредиторами курфюрста. Но их взгляды были сугубо провинциальными; они не были заинтересованы в том, чтобы помогать курфюрсту приобретать далекие территории, о которых они ничего не знали, и выступали против любых действий, которые могли бы подорвать безопасность марки.